– Ну-ну, – добродушно успокоил его Холмс, – все мы учимся на своих ошибках. А ваш урок на этот раз состоит в том, что никогда не следует упускать из виду возможность альтернативного решения. Вы так были заняты молодым Нелиганом, что вам даже в голову не могла прийти мысль, что настоящий убийца Питера Кэри – Патрик Кернс.
Тут в разговор наш вклинился хриплый голос.
– Послушайте, мистер, – произнес он. – На наручники я не жалуюсь, но давайте называть вещи правильно. Вы называете меня убийцей Питера Кэри. Я же скажу, что да, я убил его, но я не убийца, тут есть разница. Может, вы мне и не поверите, может, решите, что я вам басни плету.
– Вовсе нет, – сказал Холмс. – Мы выслушаем все, что вы можете сказать.
– Сейчас, и, Господом клянусь, это будет чистая правда. Я знал Черного Питера, и, когда он вытащил нож, я схватился за гарпун и проткнул его, потому что понимал: или он, или я. Вот как он погиб. И можете, конечно, называть это убийством. Но, по мне, что болтаться на виселице, что сдохнуть от ножа Черного Питера – один черт.
– Как вы там оказались? – спросил Холмс.
– Расскажу все по порядку, с самого начала. Только поднимите меня повыше, чтоб легче было говорить. Это случилось в 83-м, 6 августа. Питер Кэри командовал «Морским единорогом», я же числился там запасным гарпунером. Мы выбрались из паковых льдов и направлялись домой. Дул сильный встречный ветер, штормило, и в волнах болталось суденышко, которое, видать, отнесло на север. На борту там находился только один человек, не моряк. Матросы, испугавшись, что тонут, оставили судно и на шлюпке пустились к норвежскому берегу. Думаю, что все они потонули. Ну, парня этого мы взяли на борт, капитан наш увел его к себе в каюту и они там долго беседовали. Из багажа у этого парня была только одна жестяная коробка. Насколько мне помнится, имя этого человека ни разу не было упомянуто, а на следующую ночь он пропал – исчез, как будто его и не было никогда. Говорили, не то он сиганул за борт, не то его смыло волной, а упал он за борт нечаянно, ведь шторм был сильный. Только один человек знал доподлинно, что произошло, и человеком этим был я, видевший собственными глазами, как темной ночью, во вторую вахту, капитан сбросил его вниз головой за борт, перевалив через поручни. Это было за два дня перед тем, как мы увидели вдали шетландский маяк.
Ну, про то, что я видел, я помалкивал и ждал, что будет. Когда мы вернулись в Шотландию, дело это замяли и никому никаких допросов не устраивали. Какой-то неизвестный погиб в результате несчастного случая – что тут расследовать? А Питер Кэри вскорости оставил морскую службу, и лишь много лет спустя я его разыскал. Я посчитал, что дело все он затеял ради того, что находилось в жестяной коробке, и что теперь он сможет мне хорошо заплатить за молчание.
Адрес его я узнал у одного моряка, который виделся с ним в Лондоне. Вот я и направился, чтобы поприжать его хорошенько. В первый вечер он вел себя рассудительно и был готов дать мне такую сумму, имея которую можно забыть о море и жить безбедно до конца дней. Через два дня мы порешили все это уладить. Но когда я за этим явился, он был в подпитии и зол как черт. Мы с ним сидели, выпивали, вспоминали старые времена, но чем больше он пил, тем больше смущало меня выражение его лица. На стене я заметил гарпун, и подумал, что в случае чего он может мне пригодиться. А потом он, злобно ругаясь, кинулся на меня. В глазах его было желание убить, а в руке – складной нож. Но вытащить нож из футляра он не успел, потому что я схватил гарпун и проткнул его гарпуном. Бог мой! Как же он закричал! Этот крик и его лицо будут преследовать меня и во сне. Я стоял, кровь хлестала из раны, заливая все вокруг. Я выжидал, но все было тихо, и я приободрился. Оглядевшись, я заметил на полке жестяную коробку. Так или иначе, но прав на нее Питер Кэри имел не больше моего, и я взял эту коробку и ушел с ней. И, как последний дурак, забыл в хижине кисет.
А теперь расскажу вам самое удивительное – только я вышел из хижины, как послышался шорох шагов. Я притаился в кустах. Появился человек. Он прошмыгнул в хижину и, закричав, как будто увидел там привидение, бросился вон со всех ног. Через секунду его и след простыл. Кто он был, зачем приходил – сказать не могу. А что до меня, то я прошагал пешком десять миль, в Танбридж-Уэллс сел на поезд, доехал до Лондона, и все было шито-крыто.
