Все ахнули. Потом гости с осуждением посмотрели на молодого инженера.
– По моей настоятельной просьбе мой сын всем со мной делится, – твердо продолжала миссис Мэттьюс – Я знаю, и полагаю, что вы все тоже знаете, что произошла утечка информации. В компании есть предатель. И он, вполне возможно, сейчас сидит за этим столом.
Ванс решительно вмешался:
– Даже если подтвердятся ваши худшие опасения, своими рассуждениями сейчас вы наносите неисправимый вред.
Миссис Мэттьюс, которую, очевидно, никто никогда раньше не критиковал, лишилась дара речи. От этого всем стало легче.
И наконец-то Майлз мог спокойно поговорить с Пейдж. К тому времени уже подали салаты. Пейдж откусила горячий ломтик сыра и блаженно вздохнула.
– Какая прелесть! Я не помню, когда я в последний раз ела такие вкусные вещи. Наверное, я очень потолстею, но это того стоит.
– Мне нравится, когда девушка получает удовольствие от пищи, – заметил Майлз. – У вас такой невозмутимый вид.
Пейдж рассмеялась.
– Не верьте моему виду. На самом деле меня очень обеспокоили все эти разговоры о предателях среди нас, как будто ими могут оказаться люди, которых мы знаем, с которыми дружим и вместе преломляем хлеб.
Майлза это позабавило.
– Почему? Вы считаете, что у них должно быть две головы, зеленая борода или марсианская внешность? Вероятно, они такие же обычные люди, как и мы с вами.
– Только не обычные, – возразила Пейдж. – Обычный человек не предаст свою страну. Я не хочу сказать, что у нас нет своих недостатков. Конечно, есть. Но мы знаем о них, даже пишем о них в газетах и пытаемся с ними бороться. Людям свойственно обращать внимание только на плохое; они никогда не соизмеряют плохое с хорошим. Но объективной картины не получится, если в нее не включить все. Вы не согласны со мной, мистер Форрест?
Он улыбнулся ей.
– Ваши рассуждения очаровательны.
– Для меня все это очень важно. Мне кажется чудовищным злодеянием что-то разрушать ради личной наживы или власти, и я считаю, что обычный человек не может совершить чудовищное злодеяние.
– Короче, его может совершить только чудовище. – Майлз Форрест, который понял, что разговор становится слишком серьезным, засмеялся, пытаясь разрядить атмосферу за столом.
Пейдж засмеялась в ответ, пока горничная убирала ее тарелку и приносила стеклянные блюдечки для десерта. Подняв глаза, Пейдж увидела, что Ванс опять смотрит на нее. Из-за этого слегка враждебного внимания ее интерес к разговору снова пропал. Даже шоколадный мусс не смог поднять ей настроение.
Вечер, который, видимо, был организован в последний момент, не задался. Для начала, у Форрестов собралась публика разного возраста, от молоденькой невесты Ванса Купера до матери бедного Уилла Мэттьюса. Танцевать было невозможно. Почти никто из гостей не играл в бридж.
Рут Форрест, как могла, выпутывалась из создавшейся ситуации, пытаясь держать инженеров отдельно от остальных и тактично уводя разговор в сторону от тем, касающихся их работы; но создать однородные группы гостей оказалось практически невозможно.
Она поддержала предложение осмотреть террасу, которую еще никто из гостей не видел. В спальне внизу Пейдж позволила горничной накинуть себе на голые плечи жакетку. Она увидела в зеркале лицо девушки, и ей показалось, что она уже где-то встречала ее. Потом она с удивлением поняла, что это было в туалете гостиницы, куда они с Вансом ходили танцевать. В тот вечер девушка, правда, была в вечернем платье, а не в фартучке и наколке. Незнакомка поймала в зеркале ее взгляд и, слегка кивнув ей, улыбнулась. После этого она подошла к другой женщине, чтобы помочь ей одеться.
Гости, по двое и по трое, гуляли по огромной террасе, любовались панорамой Нью-Йорка, рассматривали растения, которые были уже закрыты стеклянными колпаками, и фонтанчик, из которого летом брызнет вода.
Миссис Мэттьюс, которая к тому времени уже обрела дар речи и некое подобие самоуверенности, громко произнесла.
– Должна заметить, что не буду возражать, если мой сын тяжелым трудом добьется права жить в подобном месте. Интересно, сколько стоит эта квартира?
