Опасная игра Веры Холодной - страница 53
— Я должна идти. — Наина вскочила и громко шмыгнула носом. — Простите…
— Вот! — многозначительно сказала Амалия Густавовна, когда за Наиной закрылась дверь. — Даже за глаза не то чтобы обсуждать Галину, слушать плохое о ней боится. Это же надо так затерроризировать человека! Но чего еще ожидать от Клячи? Ах, давайте сменим тему, а то у меня скоро мигрень случится! У меня от Галины Мироновны всегда мигрень! Надо срочно принять лекарство.
С этими словами Амалия Густавовна выставила на стол графинчик с ликером и две рюмки. Вера от «лекарства» отказалась, а пока Амалия Густавовна цедила его мелкими глоточками, пожаловалась на судьбу-злодейку, которая помешала ей познакомиться с «самым интересным режиссером ателье».
— С Владиславом Казимировичем такое часто бывает, — сказала гримерша. — Увлечется работой и забудет обо всем на свете. У нас, знаете ли, не так уж и много пунктуальных людей. Творческие натуры не любят наблюдать часы, их это тяготит. «Пунктуалистов» в ателье можно пересчитать по пальцам — Александр Алексеевич, Бачманов, Рымалов, я да Мишенька. Одной руки достаточно.
От очередной порции ликера Амалия Густавовна пришла в совершеннейшее благодушие, поэтому Вера решила пойти ва-банк.
— Рымалов — загадочный, — будто бы про себя сказала она, глядя в сторону. — Интригует. И чувствуется в нем нечто опасное…
— Для вас он вряд ли опасен! — хмыкнула собеседница. — Если, конечно, вы не питаете страсти к картам! Что вы на меня так смотрите? Да, Рымалов — игрок, и очень удачливый. Он состоит в нескольких клубах, играет по-крупному, но здесь, в нашем муравейнике, старается этого не афишировать. Однако все об этом знают, и если у кого-то случается срочная нужда в деньгах, идут к Рымалову. Небольшие суммы, рублей до пятидесяти, он одалживает легко и, в силу своей деликатности, не любит напоминать о долге.
«Он!» — убежденно подумала Вера. Одалживать деньги налево и направо, обязывая тем самым людей, есть одна из главных шпионских черт. Уж что-что, а это она понимала.
— Но благоволит он не всем, — продолжала гримерша. — Покойный Корниеловский говорил, что Рымалов скряга. Нет, не «скряга», а «скупой рыцарь»! Да, так — скупой рыцарь. Не помню точно, в связи с чем зашел у нас тогда разговор о Рымалове, но эти слова врезались мне в память.
«Не далее как в пятницу Валентин хвастал, что скоро получит много денег благодаря своей наблюдательности. Уж не шантажировал ли он кого?..» — вспомнила Вера.
— Или вы поигрываете? — хитро прищурилась Амалия Густавовна. — Нынче многие дамы играют, взять хотя бы Джанковскую. Но ее, к слову будет сказано, пристрастил к картам Рымалов. У них одно время был роман, довольно бурный. Некоторые даже думали, что Рымалов оставит жену ради Леночки, но что-то у них не сложилось. Теперь у Леночки другой фаворит, Павел Оскарович Дидерихс, наша белокурая бестия. Вы еще не познакомились с ним? О, будьте осторожны, милая, заклинаю вас! Павел Оскарович — это тот тихий омут, в котором во множестве водятся черти! Погубитель сердец и сокрушитель репутаций, хотя на первый взгляд флегматичен, как снулая рыба. Но это только на первый взгляд.
Амалия Густавовна налила в опустевшую рюмку ликера, выпила его залпом и углубилась в совершенно неинтересные для жены адвоката адюльтерные темы. Дождавшись паузы, Вера сослалась на то, что ей пора домой, и ушла, однако направилась не к гардеробу, а в научный отдел к Бачманову. Для пользы дела следовало познакомиться с Гончаровым, а обращаться к Сиверскому не хотелось — незачем надоедать. Кроме того, надо было создать какой-нибудь повод для оправдания сегодняшней задержки. Чем позже открыть окно в ретирадном, тем меньше шансов, что кому-то вздумается его закрыть. Вдруг Гончаров будет снимать что-нибудь после обеда? Вот будет славно! Одним выстрелом — двух зайцев.
— Мне рассказали про Гончарова! — щебетала Вера в кабинете Бачманова. — Не спрашивайте, кто именно рассказал, это не важно. Важно то, что у этого человека очень интересная судьба! Меня всегда привлекали люди, в одночасье изменившие свою жизнь!..
