Марсель пощупал у своего хозяина пульс и знаком показал им, что пора уходить. Арман открыл дверь и пропустил девушку вперед. Они вышли в коридор.
— Вы очень добры к нему, — с благодарностью сказал он.
Джулия пожала плечами, и этот жест был таким же французским, как и у него.
— Если это развлечет дедушку, я буду рада. Должно быть, ужасно сидеть вот так взаперти целыми днями в одной комнате. — Вспомнив о предложенном стариком развлечении для нее, она остановилась на полдороге и спросила Армана:
— А как проходят празднества в Арле?
— Там устраивают разнообразные выставки, народные танцы, состязания, конкурсы и, конечно, courses libres.
— Что такое course libre?
— Бой быков, мадемуазель, — насмешливо улыбнулся он, показывая белоснежные зубы.
— О нет! — Джулия даже вздрогнула от возмущения. Ее наихудшие опасения оправдались. — Я не смогу на это смотреть!
— Вы так брезгливы, мадемуазель?
— Я просто ненавижу кровавые развлечения! — страстно воскликнула она. — А бой быков — самое наихудшее из них.
В ее голосе звучало такое отвращение, что Арман удивленно поднял брови.
— Вы ошибаетесь, мадемуазель, — спокойно сказал он. — Course libre не mise à mort[24]. Ни один бык не погибнет. Игра состоит в том, чтобы сорвать кокарду, закрепленную между рогами животного. Здесь, в Мас-Боссэ, есть много быков, которые не один раз принимали участие в этом состязании и даже стали местными легендами. И ни один из razateurs, как называют мужчин, которые участвуют в игре, не попадет в неприятную ситуацию, если он достаточно проворен. Так что ваша английская впечатлительность не будет задета этим бескровным представлением.
Сам он явно предпочитает жестокость и опасность корриды, решила Джулия и, вызывающе глядя в его худое мрачное лицо, презрительно сказала:
— Естественно, вам больше нравится смотреть, как быков убивают, не так ли?
Его лицо осталось непроницаемым, и он спокойно согласился:
— Да, я нахожу корриду более волнующим зрелищем. В ней есть драматизм. Это настоящая схватка, а не просто поддразнивание быков. Но вы никогда не сможете понять этого.
— Несомненно! — воскликнула Джулия, затем, подгоняемая каким-то необъяснимым импульсом, сделала попытку пробить брешь в его невозмутимости, доводящей ее до бешенства, дерзко продолжив: — Вы слишком жестоки, и вам доставляет удовольствие смотреть на потоки крови, да? Мужчины вроде вас беспощадны!
Она встретилась взглядом с его непроницаемыми черными глазами, которые, казалось, рассматривали ее, как некую диковину, и каждый нерв ее существа затрепетал. Джулия только сейчас осознала, как близко к ней его худое мускулистое тело, от которого исходит подавляющая ее мужественность. Игнорируя ее обвинение и как бы подчиняясь непреодолимому желанию, не поддающемуся его контролю, он протянул руку и взял прядь ее волос. Держа ее длинными загорелыми пальцами, он с удивлением сказал:
— Такие тонкие и цвет редкий. В сравнении с ними волосы девушек Прованса похожи на грубые нитки.
От созерцания ее волос он перешел к изучению по-мальчишески тонкой фигурки, четко очерченной на фоне темного дерева стен.
— Вы выглядите так, как будто сильный порыв мистраля сорвал вас с гребня волны и принес сюда вместе с морской пеной. Трудно поверить, что вы сделаны из плоти и крови.
Волнующая дрожь пробежала по ее телу. Наконец-то Арман выдал себя! Он тоже обычный человек, из плоти и крови. Теперь он уже не был равнодушным и презрительным, хотя Джулия все же сомневалась, можно ли считать его слова комплиментом. В такие моменты, когда за пылким признанием следует напряженная пауза, прекрасный пол всегда влечет к неизведанной страсти, и девушка против своего желания отреагировала соответственно. С удовольствием обнаружив, что он все же уязвим, и торжествуя оттого, что ей удалось заинтересовать его, она вызывающе сказала:
— Уверяю вас, я абсолютно нормальная девушка и на самом деле совершенно земная. И никакой мистики вокруг меня нет.
Арман все еще перебирал пальцами ее локоны, будто не хотел выпускать их из рук. Привыкшая перебрасываться словами со своими бойфрендами, любящими пофлиртовать, Джулия легкомысленно продолжала:
