Зелёный с похмелья Билл самоотверженно кивнул и скривился. В салон такси он попал со второй попытки.
— Забудет? — спросил Дин, когда жёлтое авто с шашечками скрылось в начале улицы. — Забьёт?
— Думаю, нет, — вместо Сэма ответил Дункан. — Он не из тех, кто бросает дело на полдороге.
Биллу предстояло собрать всю доступную информацию о бегемотах, асмодеях и прочих дьяволах, поскольку к утру под топиком Сэма собралось предостаточно комментариев. В основном их смысл сводился к тому, что современное искусство пост-мортем — отстой. Вот раньше — это да! Хотя были и странные замечания, вызывающие вопрос, какой конкретно алкалоид принял написавший их человек. Но именно это обсуждение натолкнуло Дункана на идею следующего шага в расследовании. Теперь — в их общем расследовании.
Он не мог сказать даже мысленно, что ему нравится эта идея, но других не нашлось.
— Я заеду в четыре пополудни, — сказал Дункан. — Раньше не получится.
Раньше, конечно, получалось, никаких иных дел в Либерти у Дункана не было, но ребятам надо выспаться. И ему самому тоже не помешает.
Это вам не какой-нибудь новомодный ангар из гипсокартона и рифлёной алюминиевой фольги. Это настоящий, основательный, кирпичный склад с рубероидной крышей и мышами, ведущими род от генерала Гранта. Одних чугунных замков тонны на три. И никаких признаков запустения. Чисто, сухо, вахтёрская морда на входе, современная система сигнализации.
— Недешёвое, должно быть, удовольствие — хранить здесь хлам, — присвистнул Сэм, оценив сервис.
— Это мой склад, — вздохнул Дункан. — Всё не так однозначно, но в целом небольшая прибыль есть. Это здесь, ребята.
В этой комнате всего несколько коробок.
В коробках — память Дункана Маклауда. Такая специфическая память, которую и с собой носить невмоготу, и совсем в Лету сбросить нельзя.
Иногда, когда четыреста прожитых лет начинают нестерпимо давить на позвоночный столб, Дункан приходит сюда и перебирает вещи, принадлежавшие погибшим или умершим от старости друзьям, и плачет над локоном Тэссы. Иногда становится легче, хотя Митос советует все эти коробки сжечь. Иначе, предупредил старейший из ныне живущих, когда-нибудь они тебя убьют. Он знает, о чём говорит, но Дункан пока не готов.
Дункан достал фотографию Джимми Макмангуса из самого дальнего угла. Винчестеры какое-то время сосредоточенно рассматривали снимок. Дункан успел полюбоваться их сосредоточенными лицами, перед тем как отобрать фотографию. Он всегда догадывался, что чудовища существуют, а после встречи с Ариманом утратил последние в том сомнения. Но наличие в жестоком мире бескорыстных рыцарей, жиденькой цепью стоящих между людьми и тварями, стало для него волнующим сюрпризом. Молодые парни, Сэм так вообще мальчишка. Даже в галантном веке настоящие, без страха и упрёка, встречались не чаще птичьего молока, а уж в двадцать первом, меркантильном и атомизированном…
— Мак, ты уверен, что парнишка на фотке… ну… это… покойник? — спросил Дин.
— Уверен. Именно поэтому я и заподозрил неладное.
1935 г., Париж, Франция
Проклятая фотография выпала из-за ящичка с кубинскими сигарами. Дункан не курил лет пятьдесят, но Аманда какого-то чёрта прислала сигары, и оказалось, что среди здешних знакомых-приятелей Маклауда целая куча ценителей табачного зелья с экзотическим душком.
А каким образом фотография попала на полку со всякими мелочами, Дункан не взялся бы объяснить. Он не видел её с довоенного времени. Как вставлял в стеклянную рамку для сохранности — помнил, а вот куда потом дел… Хотя… После войны пришлось переезжать, да ещё и в суете, так что всякое могло быть. Могла тут всё время лежать, а он — просто не натыкаться раньше.
Одна из самых странных памяток, которые он хранил. Он больше не встречался ни с кем из участников тех событий, почему не выбросит снимок, спрашивается? Воспоминания из девяносто пятого всколыхнулись в нём так, будто похороны Джимми состоялись от силы неделю назад. Он даже почувствовал вонь многодневного перегара, исходившего от почтенной вдовы Макмангус. И другой, куда худший запах.
Сам того не желая, Дункан замер, не в силах отвести взгляд от кусочка старого картона. Какие там сигары. Он всматривался в посмертный портрет Джимми с той жадностью, на которую способны разве только Бессмертные. Полузабытый (Нет! Кому он врёт?! Не забывал. Никогда. Только отодвигал подальше) образ мальчика-ангелочка по-прежнему поражал своей невероятной жизненностью. Дункан повернул фотографию, наклонив в сторону света из окна, и маленькая фигурка стала выглядеть чуть иначе. Разметались кудряшки и вроде бы даже ямочки на щеках проступили. Восхитительная игра теней! Невероятное мастерство.
