– Ну и духота, – буркнул Роджерс и, сняв шлем, вытер взмокший лоб. Это замечание прервало сеанс воспоминаний вертолетчицы. По лобовому стеклу дробно стучали капли дождя, но в кабине было душно и жарко, однако лейтенант не рискнула последовать примеру капитана.
Вдруг вертолет содрогнулся от винта до шасси. Ударившись об обшивку, первый пилот обмяк в кресле, уронив голову на грудь. Шлем упал ему на колени. Машина вошла в левый крен и ее начало крутить. Заревел сигнал, сообщающий о падении оборотов винта, панель загорелась огоньками отказа систем. Похоже, выведен из строя рулевой винт. Лейтенант, ругаясь на русском и английском, сбросила газ, пытаясь выровнять Хьюи, заваливающийся теперь уже вправо.
– Капитан, ты как там? Майк, ты заснул, что ли или в обморок грохнулся? Вот тупой янки, когда не надо, вечно лезет с советами, а когда нужен, то он пьян, то в отключке. Да когда же кончится этот чертов ливень! Не видно ни зги. Проклятые тропики! – Бросив быстрый взгляд на напарника, девушка продолжила битву за вертолет, предупреждая задирание кабины вверх.
Словно испугавшись проклятий, ливень поутих, и оказалось, что вертушка падает прямехонько на ровную площадку у подножья холма, поросшего густым кустарником. "Давай, Лапочка, мы справимся». Футах в десяти от земли вертолет смог зависнуть, прежде чем рухнуть на землю.
– Держитесь, парни!
«Святой Николай, силы небесные, если вы существуете, помогите нам! А если нет, то валите, на хер, с дороги!» – удар об землю, скрип железа и звон разбитого стекла.
– Похоже, сели, – выдохнула Елена. Прежде чем отключиться, в ее сознании мелькнула мысль: «Андрес так и не узнал, что станет папой».
– Элли, дорогая, очнись! – где–то на краю сознания Елена услышала голос мужа.
– Милый, сегодня же суббота, дай поспать, – попыталась отмахнуться она. У нее не было никакого желания открывать глаза, хотелось лежать в тишине и покое. Но Андрес не отставал.
– Элли, очнись, не пугай меня, – щеку девушки обожгла резкая боль. Пощечина разбудила злость, а вслед за ней вернулось и сознание.
– Да, что ты себе позволяешь, проклятый ирландец! Я тебе не боксерская груша, – лейтенант открыла глаза и с яростью посмотрела на обеспокоенного мужа.
– Элли, наконец–то ты пришла в себя, – Андрес, рослый широкоплечий темно–рыжий морпех, обнял жену и прижал к груди. – Прости меня за пощечину, любимая. Ты так долго не приходила в себя, что я уже подумал, что потерял тебя. Как ты себя чувствуешь?
– Бывало и хуже, – она уткнулась мужу в плечо. – Энди, я так боялась, что не смогу посадить Хьюи. Где все? Кто–нибудь еще уцелел?
– Не волнуйся, все хорошо. Ты посадила вертушку, и почти все выжили. Ты молодец, – муж успокаивающе погладил Елену по спине.
– Почти! – девушка отстранила любимого и огляделась.
Она лежала на мокрой траве посреди той самой площадки, на которую падал вертолет. Хьюи обнаружился в нескольких ярдах от Елены. Он стоял, накренившись, носовой частью зарывшись в заросший холм, а висящий на механических проводах рулевой винт застрял в кустарнике. Внешне он напоминал гигантскую стрекозу, смотрящую в небо разбитым лобовым стеклом. Это обстоятельство показалось лейтенанту забавным, и она рассмеялась. Смех перешел в истерику. Сержант привлек любимую к себе и гладил по спине, пока она не взяла себя в руки.
– Я должна осмотреть машину, – лейтенант резко вскочила на ноги, но из–за головокружения была вынуждена вцепиться в мужа. Разместившиеся на безопасном расстоянии от вертолета выжившие морпехи проверяли оружие и старательно делали вид, что истерика пилота после аварии – вещь обычная. Подойдя к Хьюи, пилот чуть не столкнулась с огромным, как медведь, капралом Крисом Джорданом. Крис служил пулеметчиком в одной из огневых групп, которые Елена везла в Сальвадор.
– У вас есть какое–нибудь оружие, мэм? – поинтересовался капрал, изучая крепление бортового пулемета.
– Швейцарский нож и пистолет Беретта, – чуть язвительно заметила пилот, похлопав по висевшей на боку кобуре. Капрал словно и не заметил этого жеста.
– Пользоваться умеете? – так же отстранено спросил Джордан.
