— Это значит, что я отношусь к тебе так, как мне нельзя к тебе относиться.
— Почему — нельзя? — Меня пробрала дрожь.
Он потер лоб ладонью.
— Я тебя люблю. Слишком.
Я чуть разом не проглотила весь воздух в комнате. Он меня любит? Алекс, которого я люблю всю жизнь, меня любит! И, судя по тому, как это было сказано, он имел в виду именно «любит». Не так, как любят старую тетушку или чай с сахаром. Но как же?.. Что-то не складывается.
— Ты ведь смеялся. Смеялся, когда Рэчел тебе рассказала!
Алекс на несколько секунд зажмурился, а когда открыл глаза, в них блестела решимость.
— Лила, я засмеялся, потому что ей не поверил. Я решил, что Рэчел шутит.
Я вдруг забыла обо всем. Нет никакой Рэчел, нет бригады, нет Демоса. Алекс меня любит. Любит. Слишком. Улыбка на моем лице расползлась от уха до уха.
— Лила, как я уже сказал, это неправильно. Я не намерен пользоваться твоей слабостью. — Алекс встал.
Улыбка моя растаяла. Это шутка? Я взвилась с кровати, подскочила к нему.
— Воспользуйся. Воспользуйся моей слабостью! Тебе можно! Я разрешаю.
Он отступил назад.
— Нет, Лила. Ты — сестра Джека.
На меня словно ушат воды опрокинули.
— Все из-за Джека?
Я не верила своим ушам.
— Он убьет меня, если узнает.
Спорить не приходилось. Но я — не Джек. Это моя жизнь, а не моего брата.
Я не успела сказать вслух ни слова, потому что Алекс продолжил:
— Дело не только в Джеке. Я хочу, чтобы ты была счастлива, а это… это плохо кончится.
Ах вот как, он уже предвидит будущее!
— Вот это? — Я указала сперва на себя, потом на него. — Или дело с Демосом? Что плохо кончится?
Алекс пожал плечами.
— Я ни за что не причиню тебе зла. А от… — он повторил мой жест, — тебе будет плохо.
Паника наполнила мои легкие горячей смолой, не давала дышать.
— Неправда, — прошептала я. — Если ты откажешься, тогда будет плохо.
Нельзя же так: сказать, что любит, поцеловать, а потом отобрать все обратно!
У меня и так в жизни многое отобрали. Больше не позволю.
Алекс покачал головой.
— Извини, Лила. Нельзя было тебя целовать. — Он потер рукой лоб, словно хотел стереть воспоминание. — И нельзя было говорить о своих чувствах. Я просто хотел объяснить, что ты ошибаешься. Я же видел, о чем ты думаешь.
— Но если ты любишь, разве можно перестать? — Голос у меня срывался, как я ни старалась им овладеть.
— Речь не о том, чего я хочу. А о том, как будет лучше.
— Значит, ты хочешь? Хочешь меня? — Я все еще толком не верила.
Алекс помолчал.
— Я хочу, чтобы ты была счастлива и в безопасности, — наконец ответил он.
— С тобой — и то и другое!
Страдание на его лице напомнило мне, как он нажал ту кнопку и все в голове затянуло туманом боли. Впрочем, поймав мой взгляд — а я смотрела так, будто у меня сердце вырвали из груди, — Алекс мгновенно среагировал:
— Идем. — Он протянул мне руку. — Потом обо всем поговорим. Сейчас не время. Надо выбираться отсюда.
Он потянул меня к двери, задержался, чтобы подобрать рюкзак. Я послушалась. Конечно, я его послушалась, хотя мне очень хотелось упереться всеми копытами и выспросить, когда будет подходящее время. Ужасно хотелось вытянуть у Алекса обещание, что он ни от чего не откажется: ни от поцелуев, ни от любви. И убедить, что Джек его не убьет — хотя я сама в это не очень верила, — и что вовсе он не пользуется моей слабостью, и что я без него не могу. Совсем, никак не могу. Просто ни секунды не проживу в мире, где Алекса не будет рядом. И не только в мире, где за мной охотится бригада, а вообще, в любом мире.
