В третьем периоде я вел в счете (4:2), причем оба его очка были штрафами, начисленными мне судьей Пэтом Лоувеллом за уклонение от схватки. Я 16 секунд сидел на Потокаре, и для выхода в финал мне всего-то и надо было, что контролировать его. Но тут Лоувелл сделал мне еще одно предупреждение за пассивное ведение схватки и дал Эду два балла. В итоге получалась ничья, 4:4.
До того как стать судьей, Лоувелл был борцом-тяжеловесом. Как и я, Лоувелл родом был из района залива Сан-Франциско, и мы были приятелями. Мы даже вместе обедали у него дома. Теперь я никогда не забуду Пэта, потому что последнее предупреждение привело к равному счету в том поединке. Я не говорю, что предупреждение было сделано неправильно. Я говорю, что никогда не забуду этого.
Предупреждение, сделанное Пэтом, остановило схватку, и нам пришлось выходить в центр ковра. Потокар все время двигался, подскакивая, как перекачанная шина. Я, с другой стороны, был почти вне себя от страха. Счет был равным, и Потокар должен был получить технический балл. Если бы ему удалось вывернуться из нижней позиции, он одержал бы победу со счетом 5:4, что разрушило бы и мое обучение на последнем курсе, и всю мою жизнь.
Когда Пэт подал свисток о возобновлении поединка, Потокар вырвался из нижней позиции. Он оседлал инерцию последнего предупреждения и равного счета. Я сидел на лягающемся мустанге.
Наконец Потокар встал, разорвал мой захват и зашел мне за спину. Но прежде, чем судья дал ему два очка, я сделал нечто такое, чего раньше не делал: я, как лягушка, опустился на четыре точки и совершил прыжок назад, как на трамплине при прыжках в воду, в надежде захватить хоть что-то. Я зацепился пальцем за петлю шнурков борцовки Потокара, добрался до его ноги и вцепился в нее так, словно от удержания этого захвата зависела моя жизнь. Истекли последние секунды схватки, и судья назначил овертайм.
Потокару не удалось заработать в овертайме технический балл, а я смог избежать предупреждений и обошел его со счетом 6:0, что вывело меня в финал.
* * *
В другом полуфинальном поединке посеянный вторым Голдман, ставший сенсацией среди первокурсников, одержал победу над Перри Хаммелом. Благодаря тому, что я провел Рождество в Орегоне, я никогда не встречался на ковре с Голдманом, и это, как я полагал, давало мне преимущество в финале. Чем чаще встречаются борцы, тем сильнее сближаются их результаты. Если б я раньше боролся с Голдманом, я мог бы потерять определенную часть моей ауры просто потому, что Голдман вышел на ковер вместе со мной.
Голдман, возможно, думал по-другому, но я-то думал так, и накануне финального поединка, возвращаясь в отель, я испытал эмоциональный подъем.
Честно говоря, я нуждался в любом преимуществе, какое мог получить, поскольку меня преследовали воспоминания о чемпионате Национальной ассоциации студенческого спорта, проходившем тогда, когда я был первокурсником Калифорнийского университета Лос-Анджелеса. Майк Лэнд был старшекурсником Университета штата Айова и защищал свой титул национального чемпиона. В финале чемпионата 1979 года Лэнд встречался с первокурсником из Университета Лейаха по имени Дэррил Бёрли. Лэнд, одержавший 84 победы подряд, проиграл свой последний поединок в студенческих соревнованиях первокурснику.
Теперь на месте Лэнда был я, старшекурсник, защищающий свой титул в финальном поединке с первокурсником. Все ожидали, что этот поединок будет выигран мной.
Этих размышлений было достаточно для того, чтобы потерять сон.
За пару часов до начала финала я сидел в своем номере отеля с Клинтоном Бёрком, нашим борцом в категории до 134 фунтов и единственным другим студентом Университета Оклахомы, которому предстояло бороться за чемпионский титул. В дверь постучали, и Клинтон открыл ее. Мы находились в получасе езды от Нормана, и в нашу комнату устремились все друзья-приятели Клинтона. Они смеялись, пили и курили.
Я сидел на кровати, думая: «Эти люди собираются нас прикончить психологически».
Праздновать было слишком рано. Рано было даже радоваться. Ощущение счастья могло разрушить мой настрой перед матчем. Клинтон, по-видимому, не собирался просить своих друзей уйти, поэтому я сгреб свою форму и отправился на арену гораздо раньше, чем хотел.
