— Стоп-стоп-стоп. Вот вам бумага, вот вам ручка, прошу, изложите всё произошедшее в связной форме. Я прочитаю и побеседую с вами чуть позже. — Он повернулся к Олегу. — Пойдёмте со мной.
Они вышли в коридор, Артём тяжело выдохнул и повернулся к Хизову.
— Счастливы твои боги, адвокат. Теперь эти уроды не открутятся. Давай в соседний кабинет, бери бумагу, перо и рисуй тоже, как всё было, пока ты ещё в состоянии. Потому что завтра с утра тебе будет гораздо хуже, по себе знаю.
— в которой рассказывается о некоторых особенностях работы отдела персонала, упоминается нестандартное вероисповедание, а также приходит в себя одна интересная личность.
Олег скорчил зеркалу гримасу, вздохнул, провёл рукой по светлым волосам. Отошёл на шаг, попробовал улыбнуться. Недавняя рожа в отражении выглядела чуть симпатичнее. Хизов вполголоса выругался. Почти три недели больничного, троксевазин и настойка бодяги сделали своё дело: лицо стало почти как прежде. Почти. «Тяжёлая контузия лицевого нерва», — сказал Док из отделения полиции, — «Готовься, парень, это на полгода минимум». Олег готовился, но не помогло. От левой брови до верхней губы с левой же стороны лицо сделалось чем-то вроде синтепоновой подушки. Четыре зуба от середины налево вели себя как после визита к стоматологу. Вежливая улыбка превращалась в кривой оскал, зелёные глаза сделались разного размера. В общем, физиономия в зеркале могла принадлежать мелкому воришке, пропойце, люмпену, на худой конец, трамвайному кондуктору, но никак не юрисконсульту небольшой, но преуспевающей фирмы. Олег с грехом пополам добился от лица пристойной улыбки, сократив её привычный размер почти втрое. В сочетании с разноглазием получалось холодно и надменно.
— Пойдёт, — буркнул Хизов и принялся собираться на работу. От волокиты с происшествием в ночном дворике ему кое-как удалось отплеваться. Не без помощи всё того же Радченко. Мужик тот оказался и впрямь хороший, не соврал рыжий спаситель. Теперь череда допросов, на которые приходилось мотаться через полгорода с перебинтованной башкой, наконец, завершилась, внешность вернулась в более-менее приличные рамки, и наступило время вернуться к своим непосредственным обязанностям.
Офис встретил Хизова напряжённым молчанием. Не тишиной, а именно направленным молчанием: с ним никто не заговаривал первым, косые взгляды кололи в спину тонкими иглами, и общий испуганно-жалостливый фон через полчаса привёл Олега в предобморочное состояние. Офис чего-то ждал в отношении Хизова, ждал жадно, не первый день, как ждут поражения фаворита на скачках. Олег дёргал плечом, буквально осязая на себе короткие выпады взглядов.
«Бляха муха, увольняют меня, что ли?» — мелькнуло в голове, — «Ну, так сказали бы уже. Сколько можно резину тянуть? Я сейчас тут сварюсь».
Ситуация разрешилась в обед. По корпоративной почте — «Боже мой, двадцать сотрудников, тяжело было просто подойти и сказать?!» — Хизову прислали приглашение зайти в отдел кадров. Олег фыркнул, прошёл ровно семь метров от своего рабочего места и коротко постучал в тонкую дверь с табличкой «Отдел кадров, бухгалтерия, секретарь, офис-менеджер» и распечаткой «Копии делать тут».
— Войдите, — раздалось из-за двери. Олегу стало смешно. Он вошёл, обводя взглядом практически безлюдный, а оттого чуть непривычный пейзаж. Обычно в кабинете ютилось сразу четыре человека: все перечисленные на двери. Изгнание лишних происходило в дни собеседований или…
«Ну точно, сейчас будут гнать», — лениво подумал Олег, без приглашения опускаясь в кресло напротив Елены Ивановны, полной брюнетки в возрасте, воплощавшей в себе весь отдел персонала. — «Вот только за что? Дискредитация имени компании? Ладно, сейчас узнаем».
— Олег Викторович, — волнуясь, начала толстуха, — мы знаем вас как блестящего специалиста, достойного члена коллектива, и…
— Елена Ивановна, — Олег опробовал на отделе персонала свою новую улыбку. Отдел занервничал чуть сильнее. — Мы с вами в достаточной степени взрослые люди. Давайте не будем ходить вокруг да около. Вам нужно моё заявление «по собственному»? Вы его получите, поясните только истинную подоплёку данного события. — Хизов с удивлением заткнулся. Он не ожидал от себя подобной тирады. На мгновение у него возникло ощущение, что он снова стоит на коленях в свете фонаря и разговаривает с рыжим незнакомцем. Видение было настолько чётким, что закружилась голова.
