Сам не зная почему, Абилио почувствовал облегчение. Зе Мария сердито кивал головой, тоже готовый вступить в спор.
— А какое отношение ко всему этому имеют богачи? — растягивая слова, произнес Луис Мануэл, и в тоне его почувствовались усталость и скука.
И тут сразу стало ясно, что разговор окончен. Все начали переглядываться, в надежде, что кто-то продолжит спор. Эдуарда сидела и возмущалась. Тетка не должна была без боя сдавать позиции. Может быть, тогда бы этот дикарь все-таки понял, как неподобающе он себя вел, а главное, как он ранил своей грубостью тех, кто великодушно распахнул перед ним двери своего дома. Дикарь! Но вдруг девушка почувствовала странное удовольствие от того, что находится здесь, среди этих дикарей, подвергая себя опасности быть свидетельницей их новых эксцентричных выходок. И вслед за этой мыслью пришли другие, столь же волнующие. То было приобщение к жизни. Кровь быстрей потекла по венам. Эти ребята открывали ей неведомый мир. Они принадлежали к другой среде и говорили о непонятных вещах, она и не подозревала, — что такие вещи заслуживают внимания. И все они были открытые, резкие, свободные. В их резкости она видела теперь прежде всего здоровое презрение к условностям и притворству. Резкие потому, что свободные. Свободные! Наверное, у свободы удивительный вкус? И наверное, это чудесное ощущение — испытать все, что может предложить нам жизнь? И за этими столько раз повторенными вопросами вставали тени детства; лицо, прильнувшее к холодному оконному стеклу в дождливые вечера нескончаемой зимой, когда ее запирали в комнате, как в тюрьме, чтобы туда не проникли опасные сквозняки. Долгие вечера, долгие зимы. Но когда наступало лето, солнце тоже оказывалось врагом. И ее снова держали взаперти. Прятали от солнца, улицы, от других, плачущих или смеющихся, детей, на которых она с завистью смотрела из окон своей темницы. До двенадцати лет она не знала вкуса дождевых капель, падающих прямо в рот, и поэтому однажды отперла дверь и, выбежав на веранду, наслаждалась дождем, пока не промокла насквозь. Словно вместе с дождем сама жизнь впервые пронизала ее до костей.
Теперь Эдуарда сравнивала этих парней со своими прежними чопорными знакомыми, с прилизанными молодыми людьми, элегантно играющими в теннис, и вспоминала свою жизнь, проведенную за толстыми стенами. Как могла она считать дикарями этих удивительных парней! И, охваченная неожиданным порывом, так свойственным ее непостоянному темпераменту, который строгая муштра сделала капризным, она решила подружиться с товарищами Луиса Мануэла. Но ей хотелось, чтобы это произошло сейчас же, немедленны С ними обретет новый смысл ее до сих пор бесцельно растрачиваемая жизнь. Если ей удастся успокоить тетку, добиться примирения, это уже будет неплохое начало, и они примут ее в свое общество. И вот Эдуарда начала незаметно наблюдать за теткой.
Помириться с доной Мартой не составляло труда: поразмыслив хорошенько, та испугалась, что сын не скоро простит ее выходку. И потому вернулась в гостиную робко и осторожно, хотя и была уверена: все поймут, что она жертвует самолюбием ради сына. И тут Эдуарду осенило вдохновение. Взяв со стола рюмку портвейна, она сказала:
— Тетя согласилась составить нам компанию, чтобы мы выпили за здоровье нашей То!
Застигнутая врасплох, дона Марта поднесла руки к груди, и глаза ее увлажнились от нежности и раскаяния. Боже правый, То! Бедная То лежит всеми забытая наверху, в своей кровати, больная, а она, мать, за все время ни разу о ней не вспомнила! Разве не прав был муж, упрекая ее в том, что она всецело поглощена сыном? Ей тогда и в голову не приходило, что в его словах есть хоть крупица истины.
— Спасибо, Эдуарда. Это очень любезно с твоей стороны.
К ним подошел Зе Мария и участливо спросил:
— Простите, сеньора дона Марта, мы даже не поинтересовались, как здоровье вашей дочери!
— Ужасно, Зе Мария. Я просто уверена, что моя дочь никогда не выздоровеет.
— Быть не может!
— А что же еще вы скажете о болезни, которую ни один специалист не в состоянии определить? Мы трижды ездили в Лиссабон к самым знаменитым врачам. Только на дорогу истратили восемь конто
