Включенная спидола, прохрипев, спела:
Утро, утро начинается с рассвета.
Здравствуй, здравствуй, необъятная страна!
У студентов есть своя планета –
это, это целина…
Мужик с усами схватил спидолу и сделал вид, что собирается ее об пол трахнуть. Назревал конфликт. Я решил быстренько его погасить и взял гармонь. Мужики обрадованно оживились. Я заиграл: Среди долины ровныя, на гладкой высоте, стоит, шумит высокий дуб, в могучей красоте.
Мужики не заставили себя ждать и грянули песню…
… Как поют пьяные мужики, рассказывать никому не надо. Каждый из поющих в момент пения наслаждается именно своим голосом, и все поющие рядом только мешают ему. Поэтому всяк старается перекричать друг дружку. Вот потому-то дверь в купе отворилась и возле нее быстро образовался аншлаг. Кто-то кричал и требовал перестать орать. Кто-то веселился и кричал «давай-давай». Сквозь эту толпу протиснулась проводница Вера и как дирижер большого оркестра, взмахнув обоими руками, скомандовала: стоп. В этот самый момент вагон сильно качнуло и Вера плюхнулась на колени мужику с усами, от чего он как-то приосанился и густо покраснел. Смех был как в кинозале на популярной комедии. Вера вскочила, поправляя прическу и, одергивая юбку, смущенно проговорила.
– Билеты, граждане, быстренько мне сюда. Сходить будете, билеты верну.
Но пьяная публика была неуправляема и мужики горланили кто во что горазд. Я встал и хотел уже убрать гармонь, но все без исключения стали просить сыграть еще что-нибудь. Я выдвинул ультиматум.
– Я сыграю. Сыграю, что вам будет угодно и что я сумею сыграть, но при одном условии. Кто пожелает петь, так уж надо петь, а не орать, или за борт.
Все согласились. Но я позже пожалел об этих словах, ох как пожалел!
Я опять сел и молча смотрел на мужиков.
– Ну-у!!!
– Что ну?
– Играй!!
– Билеты доставайте. Вера-то ждет.
Все, кряхтя и матерясь, стали отдавать Вере свои билеты, за что она с благодарностью смотрела на меня. Я тем временем, потихоньку-потихоньку извлекая звуки из гармони, выводил: «Что стоишь, качаясь, тонкая рябина…», постепенно усиливая. Я посмотрел на Веру и мы с ней, не сговариваясь, затянули на два голоса песню про рябинушку несчастную, которой не суждено перебраться к дубу. Мало-помалу все стали подпевать, и вот уже весь вагон жалел рябинушку. Потом была песня «Ой при лужке, лужке, при широком поле». Атмосфера царила какого-то праздника и кто ругался полчаса назад, уже сам предлагал: а может эту споем?
Тогда я решил спеть последнюю песню и на этом закончить весь этот балаган. Развернув гармонь, я запел: Прожектор шарит осторожно по пригорку, и ночь от этого нам кажется темней…
Закончив петь, я окинул взглядом слушавших. Лица людей были серьезны. Военная тема еще крепко сидела в сердцах людей. Стояла гробовая тишина. И вдруг Вера взвизгнула:
– Ой, мне пора! У меня же титан остынет, а мне чай скоро разносить.
И от ее реплики все оживились и заговорили. Мужики изъявили желание пойти покурить. Потихоньку как-то все начали расходиться. Я отложил гармонь и полез на свою полку отдыхать. Бессонная ночь, проведенная на вокзале, уже начала отнимать у меня силы и я задремал.
Снилась мне степь бескрайняя. Она, как извечная тоска русская, расстилалась во всем своем величии. И негромко звучала тихая заунывная песня ямщика, отдавая слегка нежным звоном поддужного колокольца. И видел я толпы крестьян, сирых и убогих, гонимых куда-то судьбинушкой за тридевять земель…
Внезапно вагон тряхнуло так, что я чуть не свалился со своей верхней полки. Я глянул в окно. Поезд стоял. За столом спал, уронив голову на руки, счастливый обладатель спидолы. Дверь в купе была открыта и в ней возникла фигура моего знакомого убийцы. Он, глядя на спящего мужика, спросил.
– Вы тут паренька не видели? Ну, такой молоденький, с клетчатой спортивной сумкой?
Спящий внезапно резко поднялся и, сжав кулачищи, двинулся к вопрошающему.
– Это ты, халера, ма-а-ю сп-и-долу ра-а-сколошматил? Ща я тебе ха-а-рю отрихтую.
И они оба исчезли где-то в проходе выгона. Поезд по прежнему стоял. Я заметил, что в вагоне полно милиции и слышныо были откуда-то доносившиеся ахи и охи женских голосов с непременным всхлипыванием.
