— Все в порядке? — спросил Мэт. Голос у него был спокойный и мягкий.
И в этом вопросе таился двойной смысл. Зу ответила так, будто поняла лишь невинное содержание его вопроса.
— Абсолютно!
Вернулась Анна-Мария и убрала посуду. Первое блюдо свое дело сделало: пробудило голод, но не утолило его, лишь раздразнив волну аппетита в предвкушении фирменного блюда — жареного окуня под укропным соусом. Затем последовала утка с виноградом и винным соусом. Десерт Мэт заранее не заказал. Теперь он выбрал французский яблочный пай, отличавшийся от традиционного английского: корочка была не из бисквита, а из нарезанных дольками яблок. Зу попросила подать ей крохотный кусочек легкого, как взбитые сливки, баварского пирожного, пропитанного красным вином. На протяжении трапезы она несколько раз наполняла бокал вином, отказавшись от бренди и кофе, настойчиво предлагаемого Мэтом.
Зу с большим удовольствием вдыхала аромат, исходивший от переливавшегося всеми цветами радуги бокала, который Мэт задумчиво поднес к губам. За ужином он сидел напротив Зу, а сейчас перебрался к ней на пристенный диван. Резкие черты его лица при слабом свете мерцающих свечей выглядели мягче. Не верилось, что Мэт способен на хитрости или дурные поступки. И тем не менее он проявил эти способности: крепкая рука его обвила запястье Зу, а большой палец начал изображать на ее ладошке какие-то рисунки. Его прикосновения были очень интимными и смущали Зу. Ее возбуждение усиливалось еще больше, когда бедро Мэта тесно соприкасалось с ее бедром.
Он предложил Зу отпить немного бренди из его бокала. И отнюдь неслучайно ее губы оказались как раз на том месте, где держали бокал пальцы Мэта. Крепкий напиток прокатился по языку и горлу будто изумительный ароматный теплый шар, губы закололо, как от поцелуя Мэта. Он поднес бокал к своим губам тем самым местом, которого только что касались губы Зу. Она почувствовала, как вспыхнули губы, словно Мэт снова их поцеловал.
Неотвратимо приближалось время принятия какого-либо решения. Прекрасная еда, дивное вино, изысканные манеры и внимание Мэта действовали расслабляюще. Зу хотелось вечно парить в этом эйфорическом облаке покоя. А тело ее жаждало активного участия в тех вызывающих дрожь ласках, которые под прикрытием скатерти Мэт дарил ее руке. Чувствуя, что она подпадает под колдовское обаяние, Зу резко выдернула пальцы из руки Мэта. Глаза его усмехались, а пальцы уже совершали волшебные пассы на других частях ее тела. Бедро Зу мучительно заныло от наслаждения.
Она и не заметила, что зал заполнили посетители, пока Мэт не сказал ей об этом.
— Новые беглецы от дождя. Вам не кажется?
— Да, но дождь, наверное, уже кончился.
— Именно этого я и боялся.
Иллюзия интимности исчезла. И потому приход мадам Пуссен не был воспринят как вторжение в их интимный мир. Она подошла к столику и, подавая счет, поинтересовалась, понравился ли им ужин. Мэт перевел вопрос Зу, которая попросила:
— Нельзя ли добавить что-то сверх счета, как бы за прокат платья?
— Я это уже сделал, — ответил Мэт, кладя франки на бланк счета.
Гостья озарила мадам улыбкой, и та ответила тем же. Берта и Мэт еще немного поговорили, и на его лице появилась хитрая усмешка, что, естественно, не могло укрыться от Зу.
Она проводила глазами удаляющуюся от их столика мадам Пуссен.
— О чем вы говорили?
— Ваша одежда высохла. Все в комнате наверху, куда вас отводила мадам. Она сказала, что вы можете там переодеться, когда вам будет угодно.
— Она сказала не только это.
— Не только.
Под его полуопущенными веками затеплился огонек.
— Вы не хотите мне сказать, что еще? Вам страшно нравится меня дразнить, верно?
— Дразнить вас так приятно! Может быть, если вы будете очень хорошей девочкой, потом все узнаете.
Зу поняла, что большего сейчас от него не добиться.
— Пойду переоденусь.
Поднявшись наверх, она сняла с себя платье Анны-Марии и повесила его на полуприкрытую дверцу шкафа. Облачившись в топик и юбку, Зу вернулась в зал. Пришли попрощаться Берта и Анна-Мария, к ним присоединился мосье Пуссен. Мэт распахнул дверь и взял спутницу за руку.
