Щеки Нериссы слегка покраснели, когда она изрекла:
— Сейчас увидеться с Тони нельзя, Зу.
— Я знаю, вы считаете, что, если мы с ним встретимся до венчания, это принесет нам несчастье. Я уважаю ваши принципы, но у меня весьма важное дело. Прошу вас, всего на несколько минут. А потом…
— Да нет, совсем не в этом дело! Просто сейчас… — Нерисса явно нервничала. Она прикусила губу, потом вздохнула, поняв, что скрыть ничего не удастся, как бы ей этого ни хотелось. — Сейчас вы не можете увидеть Тони, потому что его здесь нет.
— Здесь нет? А где же он?
— Не знаю. Я хотела сама подать ему завтрак, ведь это его последний день дома, и сейчас возвращаюсь из его спальни. Его там нет, а постель оказалась нетронутой.
— И вы не имеете представления о том, где он сейчас может быть?
— Ни малейшего, коль скоро вы сами приехали к нам! — высокомерно ответила миссис.
— Вы думали, что Тони провел эту ночь со мной?
Зу скорее удивилась, нежели обиделась.
— Конечно! Взгляды мои достаточно либеральны. — Тон Нериссы был столь надменным, что, пожалуй, она очень заблуждалась в оценке своих взглядов.
И впервые за все время, прошедшее со дня помолвки, в глазах этой властной женщины промелькнуло нечто такое, что Зу вдруг осознала — Нерисса Толбот отнюдь не столь безмерно радовалась женитьбе своего сына, как всем об этом говорила.
— Мне кажется, Мэт и сын безобразно напились и провели эту ночь у кого-то из участников холостяцкого сборища. Ох уж эти мужчины! — закончила Нерисса, нервно поведя плечами.
— Разве дядюшка не мог отвезти Тони в свой дом?
— Мой братец заранее договорился, что останется на эти дни у нас. Отсюда удобнее ехать в церковь.
— Может быть, вы проверите, нет ли Мэта сейчас в его комнате?
— Я посмотрю, но уверена, что его там нет. Сюда без Тони он не вернулся бы, — убежденно сказала женщина.
Но она заблуждалась. Нерисса стояла спиной к лестнице, а Зу — лицом к ней, поэтому девушка первой увидела Мэта, как раз спускавшегося к ним.
— Кто это всуе произносит мое имя? Доброе утро, Зу! — Он перестал улыбаться, когда всмотрелся в ее лицо.
— Доброе утро, — произнесла Зу, и сердце у нее застучало быстрее — то ли от пристального взгляда Мэта, то ли от того, что она сама не могла отвести от него глаз.
Видимо, когда Зу пришла в этот дом, Мэт еще спал, но, услышав ее голос, заторопился вниз. Волосы его были взъерошены, а щеки и подбородок нуждались в бритве. Чуть-чуть выгоревшие джинсы сидели на нем как влитые. В этой одежде он казался более земным, более естественным, нежели в прекрасно сшитых модных костюмах, которые обычно носил. На ходу застегивая рубашку, он долго возился с пуговицами, а потом стал засовывать в брюки никак не поддающийся его усилиям край рубашки. Зу не могла не заметить в вырезе рубашки островок черных вьющихся волос на груди Мэта. И от вида этого островка по ее пальцам пробежала приятная дрожь.
Между тем Нерисса уже повернулась лицом к брату.
— Мэт! Что ты тут делаешь?
Поскольку теперь перед Зу мелькал только затылок Нериссы, выражение ее лица она разглядеть не могла. Однако говорила хозяйка дома очень взвинченным голосом. Брат поспешил с ответом:
— Сестричка, родная! Ты ведь любезно пригласила меня ночевать здесь, чтобы я зря не утруждал себя утром, пробираясь по забитым транспортом улицам.
Мэт говорил медленно, растягивая слова и умышленно доводя сестру до ярости. Взгляд у него был напряженным — мужчина явно оценивал ситуацию.
— Это я знаю, — с раздражением произнесла Нерисса. — Я хотела сказать — что ты здесь делаешь без Тони?
— А разве его здесь нет?
— Разумеется, нет! Что с тобой, Мэт? Где ты был прошлой ночью?
— Да в разных местах. Последнее — «Трефовый туз». В полпервого я понял, что «принял» достаточно, и поехал сюда.
— И оставил Тони там? — в изумлении воскликнула женщина.
— Да прекрати же, Нерисса. Тони — взрослый мужчина, и не мне ему говорить, когда надо покидать вечеринку.
Зу вдруг осенила смутная догадка. Мэт только прикидывается несведущим и невинным, все как раз наоборот.
— Тони слишком много выпил? — спросила мать встревоженно.
Пронизывающий взгляд черных глаз Мэта небрежно остановился на лице Нериссы, рот его скривился.
