Карета ехала вперед. Подъемы чередовались со спусками. Что-то побудило Аманду вглядеться в склоны… и она увидела его. Дом, большой, длинный, стоял на склоне и прятался в тени нависавшей над ним скалы. В этом месте и река, и дорога поворачивали на запад, но Аманда не сомневалась, что их путь лежит вверх, к дому.
Она не ошиблась. Поднявшись по склону, они миновали тяжелые ворота и оказались в аллее из огромных вековых деревьев – в слабом свете она разглядела только дубы и вязы. Они напоминали часовых, встречающих путников. Задул ветерок, листья зашелестели. Казалось, деревья вздохнули, не угрожающе, а тоскливо.
А потом наступила тишина.
Аманда часто видела загородные поместья и растянувшиеся на мили частные парки ночью, но никогда в ней не возникало такого глубокого ощущения пустоты. Как будто кто-то коснулся ее бесплотными пальцами, но не пугающе, а с мольбой…
Аллея привела их к дому, и он возник перед ней, безмолвный, с закрытыми ставнями окнами – покинутый. Она мгновенно ощутила его тоску. Перед парадным входом была неухоженная лужайка, дальше, на склоне, она увидела фонтан и разросшуюся живую изгородь.
Протекающая в долине река была прекрасна даже сейчас, ночью. Пейзаж действительно был потрясающим. Диким, суровым и изумительно красивым.
Мартин направил карету в объезд дома, на задний двор. Аманда, с неохотой оторвавшись от восхитительного зрелища, последовала за ним. Наконец они остановились. Поставив коляску на тормоз, Аманда с облегчением вздохнула и только сейчас заметила, как сильно похолодало. Изо рта вырывались облачка пара. Спрыгнув на землю, она поспешила к карете.
Мартин направился к дому. Заглянув в карету и увидев ободряющий кивок Онслоу, она поспешила за ним.
Мартин стучал в дверь. Отойдя в сторону, Аманда заглянула в окно и увидела отблеск света.
– Кто-то идет, – сказала она, возвращаясь к Мартину.
– Да? – послышалось из-за двери. – Кто там?
Поколебавшись, Мартин ответил:
– Декстер.
– Деке?! – Звякнули задвижки, и дверь распахнулась. Старик с редкими растрепанными волосами поднял свечу и ошарашен но уставился на Мартина. – Господь всемогущий! Неужели это вы, мастер Мартин?
– Да, Колли, это я. – Мартин переступил порог и вместе с Колли прошел внутрь. – У нас двое раненых. Ты здесь один?
– Да, здесь только я. Я тут один с… гм… Марта Миггс уехала к брату на ферму, а я остался здесь присматривать за домом.
Миновав небольшую прихожую, они оказались в похожей на пещеру кухне. В углах висела паутина, и жилой выглядела только площадка перед очагом.
– Надо сначала развести огонь, – решительно заявила Аманда. – А потом позаботиться о ночлеге.
– Колли, это мисс Аманда, – поворачиваясь к ней, сказал Мартин. – Прошу тебя, делай все, что она прикажет. – Он внимательно оглядел кухню.
Колли обеспокоенно следил за ним, теребя концы вязаной шали, накинутой поверх ночной сорочки.
– Да у нас почти ничего нет, милорд.
Мартин мрачно кивнул.
– Придется обойтись тем, что есть. – Он направился к двери. – Разведи огонь. Я помогу раненым.
Аманда подошла к огромной чугунной печи.
– Как ее открыть?
– Вот здесь, я покажу вам, мисс, – поспешил к ней Колли.
Они разожгли огонь в печи, а затем по предложению Аманды Колли развел огонь в очаге. Старик медленно, но четко выполнял все указания, но без ее приказов он останавливался и нервно дрожал. Она нашла тряпку и вытерла сосновый стол, чтобы было куда положить Реджи. На стол она уложила подушки, взятые со старого кресла.
– Отлично, – сказал Мартин, укладывая Реджи на стол. Онслоу привалился к косяку. – Запри дверь.
Чувствуя, как тянет по ногам холодом, Аманда поспешно закрыла тяжелую дверь и задвинула щеколды. Вернувшись в кухню, она помогла Онслоу сесть в пыльное кресло. Колли уже ставил два чайника на огонь.
– Нам понадобятся бинты, – обратилась она к старику. – Есть тут старые простыни? Или полотенца?
Тот кивнул и ушел. Мартин осматривал рану Реджи, а Аманда – руку Онслоу, когда закипел первый чайник.
Следующие полчала они занимались ранеными. Аманда обмыла раны Реджи, потом к делу приступил Мартин. Он осторожно ощупал рану. Аманда наблюдала за ним, сжав руки в кулаки с такой силой, что побелели костяшки.
