С керзухой расправились быстро, выпили чай, и дежурный скомандовал выйти на улицу.
Строем воспитанники пришли в отряд, перекурили и потопали в школу.
Занятия в школе шли до обеда. После занятий парни переоделись в рабочую одежду, пообедали и с песней пошли на работу.
Хитрый Глаз, как и говорил Малик, попал в обойку. В колонии, в производственной зоне — мебельная фабрика. Основная продукция — диваны. Хитрого Глаза поставили на упаковку. Надо таскать диваны, обертывать бумагой, упаковывать и грузить на машины. Работа хоть и тяжелая, но Хитрому Глазу понравилась.
Перед ужином ребята потопали в жилую зону. В воротах их ошмонали.
В колонии восемь отрядов, в каждом — более ста пятидесяти человек. Нечетные отряды работали во вторую смену, а в первую учились. Четные — наоборот.
В зоне две власти: актив и воры. Актив — это помощники администрации. Во главе актива — рог зоны, или председатель совета воспитанников колонии. У рога два заместителя: помрог зоны по четным отрядам и помрог зоны по нечетным. В каждом отряде — рог отряда и его помощник. Во всех отрядах по четыре отделения, и главным в отделении — бугор. У бугра тоже заместитель — помогальник.
Вторая элита в колонии — воры. Их меньше. Один вор зоны и в каждом отряде по вору отряда. Редко по два. На производстве они, как и рога, не работали. В каждом отряде по нескольку шустряков. Они подворовывали. Кандидаты на вора отряда.
Актив с ворами жили дружно. Между собой кентовались — почти все земляки. Актив и воры в основном местные, из Челябинской области. Неместному без поддержки трудно пробиться наверх.
Начальство на воров смотрело сквозь пальцы. Прижать не могло, авторитет у воров повыше рогов, и потому начальство, боясь массовых беспорядков, или, как говорили, анархии, заигрывало с ними. Стоит ворам подать клич: бей актив! — и устремиться на рогов, как больше половины колонии пойдет за ними, и даже многие активисты примкнут к ворам. Актив сомнут, и в зоне начнется анархия. Но и воры помогали наводить в колонии порядок. Своим авторитетом. Чтобы легче жилось. А сами старались грубых нарушений не совершать. Если вор напивался водки или обкайфовывался ацетоном, ему сходило. Ведь он вор. Начальство скроет. Главное, чтоб в зоне не было преступлений — их скрыть невозможно. Порой воры с активом устраивали совместные кутежи. Вор зоны свободно проходил через вахту и гулял по поселку.
Три дня Хитрый Глаз прожил в колонии, и его никто не трогал. На четвертый подошел бугор.
— Сегодня моешь пол, — сказал он.
— Я новичок, а новички месяц полы не моют.
— Не моют, а ты будешь. Быстро хватай тряпку, тазик и пошел. Ну…
— Не буду. Месяц не прошел.
— Пошли, — сказал бугор и завел Хитрого Глаза в ленинскую комнату.
Бугру скоро исполнялось восемнадцать лет, и он ждал досрочного освобождения. Он — высокого роста, крепкого сложения, из Челябинска.
— Не будешь, говоришь, — промычал бугор и, сжав пальцы правой руки, ударил Хитрого Глаза по щеке.
В колонии кулаками не били, чтоб на лице не было синяков, а ставили так называемые моргушки. Сила удара та же, что и кулаком, но на лице никакого следа.
Удар был сильный. Хитрый Глаз получил первую моргушку. В голове помутилось.
— Будешь?
— Нет.
Ему поставили вторую моргушку.
— Будешь?
— Нет!
Тогда бугор залепил Хитрому Глазу две моргушки подряд. Но бил уже не по щеке, а по вискам. Хитрый Глаз на секунду-другую потерял сознание, но не упал. В зоне знали, как бить, и били с перерывом, чтоб пацан не потерял сознание.
— Зашибу, падла, — сквозь зубы процедил бугор. — Будешь?
— Нет.
Бугор поставил Хитрому Глазу еще две моргушки по вискам, и он кайфанул. Но бугор бить больше не стал, а вышел из комнаты, бросив на прощанье:
— Ушибать буду до тех пор, пока не начнешь мыть.
На следующий день не бугор, а помогальник сказал Хитрому Глазу помыть полы. Хитрый Глаз ответил, что мыть не будет. Месяц не прошел.
— Не будешь, — протянул помогальник, искривив лицо. — Будешь!
Он похлопал его по щеке и с силой ударил. Помогальник бил слабее, чем бугор, ставить моргушки еще не научился, да и силы меньше. Помогальник чуть крепче Хитрого Глаза и немного выше.
