— Как станем действовать? Попробуем не пустить их в дом или наоборот — закроем двери и перебьем их тут?
— Чем бы ни закончился бой, жители нашего славного города ничего не должны знать,— ответил Лансере.— Поэтому все произойдет в доме. Думаю, нам следует спуститься вниз и приготовиться.
— Отличная мысль, дядя.— Тротби встал.— Гиддо как раз уже там.
— Гиддо как раз уже здесь,— ворчливо сказал толстяк, вкатываясь в комнату через дверь потайного хода.— Как здоровье дорогого месьоpa? — первым делом озабоченно вопросил он Лансере.
— Все хорошо, Гиддо.
— Тогда, господин, тебя не испугает известие о том, что второй отряд железных воинов уже в саду?
— Не испугает.
Лансере отвечал задумчиво, как будто некая важная мысль вдруг пришла ему в голову и сейчас он не мог решить: оставить ее на потом или же додумать немедленно.
— Пора идти,— Тротби направился к потайному ходу.
— Иди, мой мальчик. Идите, друзья. Я спущусь немного позже…
Наследник посмотрел на дядю удивленно, но смолчал. Так же молча он открыл дверцу и исчез в затхлой темноте коридора. За ним последовал верный Гиддо, Соня и Шон.
— Одинокий Путник! — окликнул Шона Лансере.
— Да,— обернулся тот.
— Задержись ненадолго…
* * *
— О, госпожа Рыжая Соня,— умильно улыбнулся Гиддо, только сейчас заметив юную воительницу.— Неужели и ты встанешь в наши ряды?
— Встану,— сумрачно ответила Соня, которой надоело уже заверять мужчин в своей решимости.
— Я поражен,— счел своим долгом восхититься толстяк.— Я просто поражен.
— Тихо,— сказал Тротби,— Этот коридор проходит вдоль комнат прислуги, а там сейчас могут быть хаки, так что помолчи хоть немного, Гиддо.
— Хорошо, месьор,— оскорбился маленький рыцарь.— Я помолчу. Только пусть некоторые благородные господа…
Он не успел закончить тираду, посвященную некоторым благородным господам,— издалека донесся шум, природа коего для всех троих была очевидна: железные воины уже входили в дом. Скрежет, грохот, звон их оружия и доспехов разносился повсюду. Соня не сомневалась в том, что и Лансере, и оставшийся с ним Одинокий Путник так же хорошо слышат эти звуки.
— Скорей! — бросил Тротби, переходя на бег. На ходу он доставал из ножен свой великолепный меч, при виде которого Соня почувствовала явственный укол зависти.
По ступенькам они сбежали вниз. Здесь коридор был совсем коротким — не более пятнадцати шагов. Сквозь щели скрытой двери пробивался свет из зала.
— Советник,— возбужденно прошептал Гиддо, присевший у самой широкой щели внизу.
— Где? — спросила Соня, плечом отодвигая его и тоже приникая к этой щели. Но кроме спин железных воинов она ничего не увидела.
— Закрывают двери…— бормотал Тротби.— Прогоняют наверх старого Алоиза… Ах, негодяи…
Вдруг голос его прервался. Соня удивленно посмотрела на него, потом снова прильнула к своему наблюдательному пункту, надеясь тоже узреть то, что так поразило Тротби и… Едва удержалась от возгласа крайнего изумления: на верху лестницы стоял Лансере.
Он сложил руки на груди и с улыбкою взирал на злодеев, кои словно мелкие гнусные собачонки лаяли и рычали на него, только не решались приблизиться. Видно, они хорошо знали, кто такой Лансере Бад.
— Он хочет разделить их и часть заманить наверх,— тихо сказал Тротби.— Но мы так не договаривались…
Злобно визжал какой-то жирный господин в шлеме на крохотной головке, толкая своих солдат вперед и приказывая им убить Лансере, но пока ни один из них не двинулся с места.
— Лаза, собака…— Тротби стиснул зубы и покачал головой.
— Твой приятель? — поинтересовалась Соня.
— Не думал, что он способен на такое… Мясистая тварь…
— О, месьор,— Гиддо с укоризной посмотрел на наследника и даже погрозил ему толстеньким пальчиком.— Баронет, конечно, тварь (без сомнения, весьма мясистая), но ты не можешь произносить вслух такие ужасные слова.
— Оставь, Гиддо,— поморщился Тротби, отходя от щели и садясь на пол спиной к стене.
Толстяк засопел, завозился в своем углу, устраиваясь поудобнее. На хозяина он старался не смотреть, ухитрившись обидеться на него даже в такой момент.
…Железные воины переглядывались, угрожающе помахивали мечами, и все же отважились подойти лишь к подножию лестницы, на которой стоял хозяин дома.
