— Круглосуточно?
— Да. А ночью дежурят четверо.
Бэньон улыбнулся:
— Выходит, каждый день покой Майка Лаганы оберегают десять фараонов. Нравится работа?
Под пристальным взглядом Бэньона лицо полицейского стало ещё румянее.
— Мы все выполняем приказы, — сказал Бэньон.
— Точно, — ответил патрульный. Было видно, что он почувствовал себя спокойнее.
Поднявшись по ступенькам, Бэньон несколько раз энергично ударил бронзовым молоточком в дубовую дверь. Стояла удивительная тишина. Холодный предвечерний свет отражался от маслянистой листвы растущего возле дома кустарника.
Дверь отворилась, и перед Бэньоном появилась молодая брюнетка. Девушке было не больше восемнадцати. Она показалась ему стройной и миловидной — фланелевая юбочка, шерстяной свитер, на левом запястье золотой браслет. Позади стояла другая девица с подносом в руках. Обе любезно улыбнулись, а девица с подносом хихикнула.
— Прекрати, Дженни, — сказала брюнетка, с трудом сохраняя серьезное выражение лица. — Здравствуйте, я — Анджела Лагана. Не подумайте, что мы ненормальные, просто Дженни никак не может успокоиться весь вечер. Пожалуйста, входите.
— Спасибо, я хотел бы повидать вашего отца.
— Сейчас я скажу ему.
Майк Лагана появился из двери, расположенной напротив входа. Упершись руками в бока, он с насмешливой ухмылкой посмотрел на дочь и её подругу.
— Ах вы, маленькие обезьянки! — любовно произнес он.
Лагана был невысокий, стройный, с вьющимися седыми волосами и аккуратными черными усиками. Серая кожа его лица на скулах отливала синевой. Майк Лагана был похож на преуспевающего аптекаря. Ничего примечательного в его внешности не было, если не считать очень дорогого, отлично сшитого костюма и ничего не выражающих темно-карих глаз. Эти глаза были как отполированные до блеска стеклянные шарики.
— Какие проблемы? — улыбаясь, спросил он.
— Я — Бэньон, из отдела по расследованию убийств.
— Рад познакомиться, — протянул руку Лагана. — Ну, девочки, исчезните!
Девицы начали подниматься по широким ступеням лестницы, провожаемые взглядом Лаганы. Он смотрел на них с улыбкой, склонив голову набок. Потом захлопнул за ними дверь.
— Говорят, дети помогают родителям сохранить молодость. Не знаю, так ли это. Впрочем, проходите, садитесь. Я слышал о вас, — сказал Лагана, касаясь руки Бэньона и вместе с ним проходя в свой по-деловому обставленный кабинет. Там были кресла, камин, письменный стол. Из двустворчатых доходящих до пола окон открывался приятный вид на сад. На каминной полке стояли исполненные маслом портреты жены Лаганы и его детей, а также фотография самого хозяина дома, сделанная, вероятно, много лет назад. Лагана был запечатлен совсем молодым человеком, стоящим между двумя угрюмыми пожилыми людьми — мужчиной и женщиной в дешевых мешковатых одеждах. На стене висел портрет седой женщины со смуглой кожей.
— Моя мама, — улыбаясь, сказал Лагана. — Замечательная женщина. Таких сейчас нет. Наши матери были последними из старой гвардии. — Лагана снова улыбнулся, глядя в мягкие, тревожные глаза женщины на портрете. — Великая женщина. Умерла год назад, в мае. Жила здесь, со мной. Но вы, конечно, пришли не за этим. — Он коротко рассмеялся. — Что вам требуется на этот раз? Благотворительный футбольный матч? Взнос в фонд помощи полиции?
— Я здесь в связи с убийством.
На лице Лаганы появилось легкое удивление:
— Да? Я слушаю.
— Думаю, вы в состоянии мне помочь, — сказал Бэньон.
Удивление на лице Лаганы сменилось раздраженным, недоумевающим выражением.
— Кто ваш начальник? Уилкс?
— Да, он. Я здесь в связи с гибелью Люси Кэрроуэй, убитой на прошлой неделе. После пыток её выбросили из машины в районе Ланкастер-Пайка. Убили её по старым гангстерским канонам, и я подумал…
Лагана прервал его гневным тоном:
— Плевать я хотел на то, что вы подумали. Вы не имеете права являться ко мне домой. Вам это известно. Я всегда стараюсь помочь вашим парням, но все вопросы решаю у себя в конторе. Здесь мой дом, и я не желаю, чтобы сюда таскали грязь. На первый раз я забуду, но больше подобных ошибок не допускайте. Понятно?
— Я полагал, вы поможете мне разобраться в этом запутанном деле, — сказал Бэньон.
