Такси укатило, а Головин взошёл на прозрачные ступени эскалатора и стал с интересом разглядывать всё новые открывающиеся детали огромного зала ожидания, по мере того, как эскалатор поднимался выше.
Вначале потолок с плоскими осветительными панелями, которые уже сияли процентов на двадцать, – на улице спускались сумерки.
Потом прикрытые искусственными растениями системы вентиляции и их заборные решётки.
Затем сигнальные панели со множеством сообщений о прибытии-убытии местных судов и пассажирских шаттлов, доставлявших пассажиров на орбитальные хабы к бортам транзитных лайнеров.
И, наконец, головы пассажиров, увенчанные головными уборами, разными причёсками, а то и просто лысые.
Вскоре Головин шагнул с лестницы на пол из гранитопластика, так хорошо отшлифованного, что в него можно было смотреться, как в зеркало.
Пассажиры сновали из стороны в сторону, в сопровождении тележек, которые, в отличие от людей, ни на кого не наталкивались.
Кто-то прогуливался, изредка посматривая на часы, другие в отчаянии вертели головами, ища в нагромождении информации сообщение о своём транспорте.
Очень красивая девушка в классическом платье читала что-то в розовом планшете. Головин невольно замедлил шаг. Но вот она сунула планшет в сумочку и прошла мимо, даже не взглянув на Головина.
В экономической зоне его такое отношение ничуть бы не тронуло, там он был затуркан своими многочисленными проблемами, но тут, на вольном воздухе, взыграла какая-то уязвлённая гордость, и он с неодобрением покачал головой, глядя вслед этой красавице.
А ещё подумал, что неплохо бы посетить туалет.
Сориентировавшись по обозначениям пиктограмм, он выбрал нужное направление и сделал всё, что необходимо, а потом ещё долго мыл руки настоящей водой, а не бытовым водосодержащим раствором.
Он давно забыл эти ощущения, ведь прикосновение к коже воды было совершенно иным.
Головин перестал плескаться, лишь заметив пристальный взгляд какого-то господина, обратившего внимание на долгие водные процедуры. А, возможно, и на внешний вид Головина.
Тот на всякий случай внимательно изучил себя в отражении большого зеркала и решил, что куртку оставит, а вот штаны пора купить новые.
Ботинки же ему было жаль, ведь с ними было связано так много.
Выйдя из туалета, он поднялся на этаж, чтобы найти подходящий магазин. Времени у него было ещё много, почти три часа, поэтому зарегистрироваться он решил попозже.
Оказавшись на втором этаже, Головин какое-то время стоял у перил, наблюдая за тем, как движутся разноцветные потоки пассажиров.
Это было интересно. Вместе с тем он отметил, как сильно одичал за эти два с половиной года, находясь в резервации.
Подойдя ко входу в кафе, он не стал заходить внутрь, а только потянул носом запахи. Это был запах еды, но, конечно, слишком дорогой.
«Небось, сплошные гиперсинтетики», – подумал он и, найдя свободное кресло в углу, под большой информационной панелью, сел и достал из рюкзака несколько таблеток: пищевую целлюлозу, витаминные комплексы и средства ферментной стимуляции.
Приняв всё это в строго определённой последовательности, запил водой из бутылки и, прикрыв глаза, стал дремать, помня о необходимых пятнадцати минутах спокойствия.
Время от времени он приоткрывал глаза, когда из полудрёмы его возвращал голос диктора, озвучивавшего очередное изменение в расписании. Головин надеялся, что уж его-то рейс не перебросят ещё на несколько часов.
После принятия пищевых таблеток Головин почувствовал себя увереннее и дополнительно порадовался от мысли, как много сэкономил, оставшись верным своим привычкам перед лицом стольких соблазнов.
Разумеется, он и в экономической зоне неоднократно проходил мимо зазывающих запахами кафе и ресторанов, владельцы которых намеренно устанавливали над входами программируемые генераторы запахов, жульничая и распространяя ароматы блюд из продуктов группы гиперсинтетик, а то и синтетик-натурал, в то время как торговали обычным качественным пластик-булл.
