Головин убрал значки акцентов, подтвердил изменения и запустил программу «торс» заново.
Она штатно запустилась и выполнила подкинутую Головиным задачу на расчёт.
– Ну, всё в порядке, – сказал Головин, поднимаясь, – можете переносить исправления, а я побежал.
Ахмед протянул заготовленные деньги, который всякий раз отдавал с гримасой страдания на лице.
Головин выскочил из офиса в пахучий и шумный зал, пробежал по тёмной лестнице наверх и оказался, наконец, на воздухе.
Затем взглянул на часы – у него оставалось семь минут, а идти нужно было не менее пяти. Не критично, но требовалось прибавить шаг. А пока он маневрировал между встречными пешеходами, ловя на себе сумрачные взгляды полицейских, в защищённом многослойными фильтрами безопасности эфире прошёл сигнал вызова.
– Седьмой слушает…
– Сэр, у нас чрезвычайная ситуация.
– Что случилось?
– На одном из спецпродуктов удалены сверхметки.
– Сколько?
– Все.
– Что?!
– Именно так, сэр. Весь массив из двадцати двух сверхметок удалён в течение четырёх минут пятидесяти двух секунд.
– Какой ареал? Какие-то параметры точки входа отследить удалось?
– Не то что ареал, сэр. У нас имеется точный адрес, это здесь, в городе.
– В городе?! – поразился начальник. – Срочно группу на место! Если, конечно, адрес на виртуальный.
– Группа уже в пути, сэр.
Уже через два часа Головин тем же путём возвращался к себе в хайтаун. После обучающего марафона на семинаре он чувствовал некую опустошённость и смотрел по сторонам, словно путешественник из окна биг-буса с толстыми стёклами. Казалось, снаружи не проникали никакие звуки, ни дуновения ветерка от проехавшего грузовика.
Это было обычное лёгкое отупение после предмета «престификация в области трёхмерных точек».
Преподаватель по этому предмету уверял, что пройдёт время и они станут вспоминать его с благодарностью, ведь эта дисциплина в реальной навигации всё ещё недостаточно оценена.
Вот автомат с бургерами из аппетитной микропены, но Головин лишь скользнул по нему взглядом. Сейчас он всё ещё не испытывал чувства голода.
А вот ларёк с формованными фруктами – как настоящими, если сравнивать с теми, которые Головин видел в обучающих фильмах.
Красные, жёлтые, круглые, квадратные и даже тороидальной формы. Однажды он купил себе пару – ничего особенного, таблеточные имитаторы бывали и получше. Правда, хорошие имитаторы и стоили соответственно, впрочем, Головин уже давно понял, что тратить деньги на еду больше, чем это требовала физиология, не стоило.
Показавшееся на пути препятствие вернуло его к реальности. Это был уличный робот-черепашка. Двадцатикилограммовая машина, работавшая по заданным маршрутам. И сейчас он сучил своими манипуляторами, торопливо собирая крошки стекла, просыпавшегося из разбитого окна второго этажа.
Головин посмотрел наверх, и тут до него дошло, что это здание, в котором находилась фабрика Ахмеда, а чуть дальше, в стене, зиял пролом, в котором прежде стояла усиленная коробка с металлической дверью, куда Головин входил дважды в неделю.
Обойдя робота, Головин двинулся по краю тротуара и, стараясь не поворачивать головы, отчаянно скашивал глаза, чтобы лучше рассмотреть, что же тут случилось.
Оказалось, что металлическая дверь вместе с коробкой валялись на ступенях, засыпанные обломками пластобетона и пылью. А на стене Головин отчётливо рассмотрел следы крови. Как будто кого-то крепко побили, а потом волокли наверх.
Головин легко себе это представил, поскольку у них на этаже неделю назад подрались двое кадетов, и одному расквасили нос, так потом следы от его кровотечения две недели никто не удосуживался отмыть.
Здесь было очень похоже.
Ужасный семинар был забыт, и Головину вернулось прежнее ощущение страха. А ещё на улице появились полицай-дроны. Головин уже давно их не видел, а теперь их на улице было не меньше полдюжины, и они зависали напротив выбранных ими подозрительных лиц и требовали либо предъявить идентификационную карту, либо раскрыть ладонь и держать в таком виде около десяти секунд, пока полицай-дрон не сделает качественный скан, пригодный для распознавания личности.
