Один среди волн. Робинзонада: прошлое и настоящее - страница 21

В наши дни спонсорами первопроходцев стали могущественные компании, монополии, концерны. Друзья и покровители Чэя Блайта прикладывают все свои силы, чтобы заинтересовать богатейшую Британскую стальную корпорацию в строительстве необычного сверхпрочного стального корпуса яхты, способного выдержать напоры встречных ветров. Прикинув все «за» и «против», корпорация пошла на расходы. Она наняла известного корабела Роберта Кларка, который взялся за конструкцию яхты со стальным корпусом. Конечно же, в рекламных целях яхту назвали «Бритиш стил». Деньги сделали свое дело. И уже в октябре 1970 года в устье реки Хембл на волнах покачивалась новая «с иголочки» яхта, готовая к отплытию в немыслимый рейс.

Блайт стремился пересечь три океана в Южном полушарии планеты в пределах «ревущих сороковых» широт. Однако, отправляясь на юг в умеренные широты Южного полушария Атлантического океана, он хотел взять курс не на мыс Доброй Надежды, а на запад – к мысу Горн. Далее Блайт предполагал плыть в сороковых широтах Тихого и Индийского океанов. Здесь беспрерывно с запада на восток движутся глубокие циклоны, сопровождаемые порывистыми и резкими ветрами. Под воздействием этих ветров и устанавливается в океанах интенсивный западный перенос, также увлекающий суда на запад.

18 октября 1970 года яхта «Бритиш стил» отправилась в кругосветный рейс. 24 октября 1970 года Блайт записал в дневнике: «…завершилась первая неделя плавания. Прошла первоначальная нервозность, мало-помалу я приходил в норму. Как всегда, работа помогала…»

10 ноября 1970 года Блайт пишет: «Суточный переход – 160 миль. Не уверен, но кажется, я прошел штилевую полосу…»

«21 ноября. Весь день ветер лютовал, и с наступлением ночи меня окружил кромешный мрак. Внезапно небо озарила молния, за ней еще и еще… Когда ты один в океане и полыхают молнии, так и лезет в голову мысль, что, кроме яхты, им некуда бить».

«15 декабря 1970 года. Пойду-ка я на Кабо-Бланко, правда, это зависит от ветра. Хотелось бы визуальным пеленгом проверить свои координаты, ведь после Мадейры я еще не видел суши…»

Блайт в районе мыса Борн пишет: «25 декабря погода испортилась. Подул очень крепкий ветер – 8 баллов, порывы до девяти; он нагнал огромные волны, я таких грозных чудовищ еще не видел. Южный океан преподнес мне свой рождественский подарочек – случилась катастрофа. Высоченная волна обрушилась на яхту и разбила автопилот… Без него все плавание принимало совсем другой характер…» Теперь Блайту приходилось неотлучно находиться на руле.

Но Блайт не унывает: «Дойду, и все тут!» Он записывает в дневнике: «Первый день нового 1971 года был лучшим ходовым днем с тех пор, как сломался автопилот».

«Бритиш стил» то и дело попадает в жестокие штормы. Блайт удивляется, как корпус и рангоут устояли против таких штормов. Мореплаватель часто ругает погоду: дождь и туман. 21 января. «Ну и денек! Качели какие-то, сила ветра колебалась от 2 до 7 баллов. Дождь и туман. Лило, как в зоне муссонов. Внизу – сырость, кругом развешана мокрая одежда. Над койкой течет и течет…»

Рассуждая о предшествующих кругосветных мореплавателях, Блайт замечает, что и Чичестеру, и Роузу, и Нокс-Джонстону ревущие широты ревели вдогонку, а ему, Блайту, они ревут в лицо. 9 февраля: «Радио Чатема передало штормовое предупреждение. Анекдот, да и только: меня уже три дня трепали штормы».

Психологическое напряжение возрастало по мере продолжения рейса. Блайт поймал себя на том, что он становится вспыльчивым и несдержанным. Когда волна захлестнула палубу и вдобавок окатила мореплавателя, Блайт сорвал с себя мокрый джемпер и швырнул его за борт. Спустя какое-то время моряку стало стыдно за свой поступок.

Блайт и не предполагал, что после того, как он преодолел Тихий океан, его еще могут ожидать природные «сюрпризы».

21 марта. Блайт записал: «Меня сильно заботят паруса: они здорово потрепаны…»

21 апреля, огибая мыс Доброй Надежды, Блайт писал: «Шторм свирепейший: у меня все летит – кружки, ножи, даже сковорода. Один раз яхту потряс такой удар, словно она во что-то врезалась…»