Ответ жены сразил его своей бесповоротностью:
– Прошу тебя, Генри, хватит об этом! Я не изменю своего решения. Если бы Флер Робинсон забеременела, я бы любила твоего ребенка, как своего собственного, но все получилось не так, как мы рассчитывали. Есть только ты и я. Я помогла тебе начать дело и разрешаю пользоваться своим банковским счетом. Надеюсь, скоро ты сможешь обходиться без моей помощи. – Ее глаза засветились любовью.
«Но не ко мне!» – с ужасом осознал Генри.
– А моя дочь в ней нуждается! И, пожалуйста, не говори, что она мне не дочь. Разве она виновата, что меня изнасиловал родной отец?! Я сама тогда была ребенком, а моя мать, обезумев от ревности, отдала невинную крошку в приют. Бедняжка промучилась там четыре года, пока ее не удочерили. – У Джулии задрожал голос. – Если бы ты знал, как я хотела бы подарить тебе ребенка!
– Знаю. – Генри тянул время, обдумывая очередной ход.
– Ведь у нас с тобой всего так много! А у нее так мало. Когда ее удочерили, я подумала, что сумею ее забыть. Но я ошибалась… Ты не волнуйся! Я не стану вмешиваться в ее жизнь. Но я выполню свой долг. – От волнения у Джулии прервался голос.
Как же он ее ненавидел! Однако нужно ей подыгрывать.
– Пойми, я не оставил надежды завести своего ребенка…
– Понимаю. И боюсь.
– Чего? Ведь я люблю тебя.
– А я тебя. Я не могу без тебя!
– Ты же знаешь, я не хочу брать на воспитание чужого ребенка. Хочу быть отцом своего собственного!
– Знаю.
– Для этой цели мы и выбрали Флер Робинсон.
– Но ведь она уехала.
– А если она вернется?
– Ты этого хочешь?
– А ты хочешь, чтобы я с тобой остался?
Покачав головой, Джулия шепнула:
– Я не позволю тебе уйти.
– Так если Флер вернется, наш уговор остается в силе? – Генри поцеловал жену в губы. – Она родит нам ребенка, а потом мы от нее избавимся. За ненадобностью.
Джулия молчала, а Генри ждал, что перетянет: ревность или любовь. Перетянула любовь.
– Я согласна и на это. Лишь бы ты был со мной.
Прижав жену к себе, Генри поднял глаза к потолку и торжествующе улыбнулся: она его любит, как и прежде!
– Ты вогнала меня в краску! Вот за это я тебя и люблю.
– А Флер Робинсон для тебя ничего не значит?
– Постольку, поскольку она должна родить нам ребенка.
– Думаешь, она вернется?
– Не знаю, – небрежно ответил он, а в душе поклялся найти Флер, даже если для этого придется перевернуть землю.
– Если она вернется, все будет по-прежнему. Ведь я хочу ребенка не меньше, чем ты! – Джулия смотрела в любимое лицо, в душе истово молясь: лишь бы Флер не вернулась!
Довольный очередной победой над женой Генри повеселел.
– Пойду приму душ. – Он поцеловал жену в губы. – А после ужина нам нужно поговорить. У меня к тебе просьба.
– Какая?
– Скажу после ужина!
– Ну и долго еще ты будешь меня мучить? – спросила Джулия, когда они с мужем сидели у камина с бутылочкой старого доброго вина. – О чем ты хотел меня попросить?
– Какая ты у меня красивая! – Генри смотрел на жену влюбленными глазами.
Надо подготовить ее к удару. Хотя Джулия и на самом деле очень привлекательна: в белых брюках, бордовом велюровом джемпере, с ниткой жемчуга на изящной шее… Иссиня-черные волосы как всегда тщательно уложены (на днях она поменяла прическу), лицо в меру и со вкусом подкрашено.
– Я хочу, чтобы ты как представитель фирмы поехала на Нормандские острова. Я позвоню, и тебя встретят на Джерси с распростертыми объятиями.
– Нет! Без тебя я никуда не поеду! – Джулия чуть не плакала. – Мы же договорились, что поедем на Джерси вместе. Ведь мы хотели побыть там вдвоем! Ты обещал!
Обняв жену, Генри смиренно попросил:
– Выручи меня! Я тоже хочу быть с тобой, но ехать сейчас никак не могу. Прораб в больнице, на стройке в Вуберне запарка… Если дела пойдут хорошо, мы получим сотни тысяч чистого дохода.
– Деньги меня не волнуют.
– Знаю. – Прижав жену к себе, Генри ласкал ей ухо. – Пойми, я же о тебе забочусь! Ты вложила в дело большие деньги. Какой я муж, если не могу защитить твои интересы!
Джулия слишком любила мужа, чтобы разгадать его уловки.
– Я так по тебе скучаю! Целыми днями ты на работе, а по вечерам в кабинете с бумагами… Я так мечтала поехать с тобой на Джерси! Там бы никто не мешал нам быть вместе.
