В отличие от большинства (хотя и не всех) случаев одержимости, при демоническом угнетении люди остаются все время в сознании и не теряют полностью контроль над действиями.
Обычно у них нет такого сильного отвращения к религиозным святыням, как у одержимых, потому что при одержимости демон полностью управляет, а не просто домогается своей жертвы. Злой дух проявляет ненависть к освященным предметам или понятиям, связанным с верой, но жертва угнетения этого не делает. Но подобное понимание принимает форму «моральной уверенности» – на которой настаивает церковь – намного быстрее, если жертва может рассказать об исторической подоплеке нападения.
На мой взгляд, специалист способен гарантированно отличить одержимость и угнетение от психических или соматических расстройств. Однако здесь необходим большой опыт. Особенно важно, чтобы духовные наставники, которые обычно мало знают о психических или других заболеваниях, находились в тесном контакте с психиатрами и другими врачами, особенно в тяжелых случаях. Весьма полезно хорошо разбираться как в соматических и психиатрических симптомах, так и в типичных проявлениях одержимости, а также иметь представление об их возможных причинах.
* * *
Хороший пример того, как сложно бывает выяснить причины одержимости или угнетения, – еще один случай, с которым я столкнулся вскоре после встречи с Марией. Герой этой истории – назовем его Стэн – пришел по совету священника, который узнал обо мне от отца Жака.
Стэн – высокий мужчина средних лет, откуда-то с северо-западного побережья Тихого океана, очень умен, работает в технической сфере. Выглядит достаточно спокойным и сдержанным, чего нельзя сказать о его жене, которая явно напряжена и напугана происходящим.
Как и Мария, Стэн испытывает побои, как он выразился, от «какой-то нематериальной силы». Он жаловался, что его периодически царапают, иногда душат – по его словам, «какие-то необычные, невидимые агрессоры». Царапины, продемонстрированные им на себе, располагались в основном в районе шеи и лица. Стэн также показал фотографии более ранних порезов, пересекавших крест-накрест его ноги и торс. Иногда некоторые психические больные сами наносят себе порезы – по разным причинам, чаще мазохистским, – но и Стэн, и его жена категорически отрицали, что речь идет о членовредительстве. До меня он побывал у нескольких врачей, и, хотя все были удивлены его случаем, никто не заподозрил в нем эмоционально нестабильного, психопата или лжеца. Все проведенные медицинские исследования ничего не прояснили. Чтобы удостовериться в рассказе Стэна, я связался с его лечащим врачом из города, где он жил, и со всеми узкими специалистами, которые его обследовали. Никто не смог сказать, что же происходит с этим внешне здоровым человеком.
В ходе дальнейших бесед Стэн рассказал, что на протяжении всей жизни интересовался различными духовными традициями. Когда-то в молодости он начал сомневаться в христианских ценностях, в которых был воспитан, а позже, повзрослев, немного изучал восточные религии. Какое-то время он «серьезно исследовал» ислам под руководством коллеги по работе, мусульманина. Стэн производил впечатление искреннего искателя духовной истины. Но на тот момент, когда он пришел ко мне за помощью, он уже давно вернулся к своим христианским корням. Стэн отрицал, что в какой-либо период жизни он занимался любыми «оккультными» практиками, что можно было бы рассматривать как причину демонического нападения.
Меня это озадачило. По опыту отца Жака я знал, что настоящее демоническое угнетение не может проявиться просто так, без причины. Хотя я был настойчив, Стэн категорически отрицал наличие каких-то особенных событий в своей биографии, которые могли бы иметь отношение к делу.
После нашего разговора со Стэном мне позвонил отец Жак. «Я определенно думаю, что здесь угнетение, – сказал он, – но пока он не хочет раскрыть нам истинную причину. Не стоит ли вам встретиться с ним еще пару раз и попробовать понять этого парня лучше?»
Мне нравилась вдумчивость отца Жака.
Что ж, Стэн предпринял долгое и недешевое путешествие, подумал я и согласился провести с ним еще несколько встреч. Как обычно в подобных случаях, я дал понять Стэну, что моя роль – консультант священника, а не врач. Я был психиатром, а Стэн нуждался в духовном понимании, поэтому я постарался объяснить ему, что только отец Жак будет ставить окончательный официальный
