– Вы встречались раньше с Ёситаки Вадати?
– Никогда не встречался. Даже не слышал его имени.
– А с остальными?
– Тоже никогда не встречался. Даже не слышал о таком банке.
Фумико улыбнулась и перевела его слова. Инспектор взглянул на нее и, решив сменить тактику, задал следующий вопрос:
– Ночь вы провели в обществе Сэцуко Нуматы?
Фумико чуть запнулась, но перевела и этот вопрос. «Сукин сын, – подумал Дронго, с ненавистью глядя на инспектора. – Ему важно выставить меня бабником в глазах Фумико и показать, с кем она встречается».
– Я не проводил с ней ночь, – напряженным голосом сообщил Дронго. – Мы встретились вечером и поговорили.
– А затем отправились вместе на ужин в район Гиндзы? – уточнил инспектор. Фумико перевела, и голос ее начал неприятно вибрировать. Для женщины не может быть большего унижения, чем узнать, что ее мужчина спал и с ее подругой. Даже если она уже убита.
– Подожди, Фумико, – разозлился Дронго, – не нужно так нервничать. Мы действительно поехали в ресторан на ужин. Но только потому, что я хотел попробовать японскую кухню.
– Больше ты ничего не хотел попробовать? – спросила она.
– Между нами ничего не было, – он встал с дивана, в этом коротком халате чувствуя себя почти паяцем, – клянусь тебе, ничего не было.
– Ее тетя сказала нам, что вы вместе ужинали, – продолжал безжалостный Цубои. Фумико переводила, уже едва сдерживая себя. Получалось, он не просто лгун, он еще и пользуется слабостями женщин, затаскивая их в постель.
– Мы только поужинали, и я уехал домой. Вернее, в отель. – Он подумал, что начинает путаться. Его нервировали и необычная обстановка, и незнание японского языка, и присутствие Фумико, которая задавала такие вопросы и переводила его ответы, и необходимость оправдываться, и этот короткий халат, надетый на голое тело.
– Вы поехали к ней домой? – задал следующий вопрос инспектор.
Фумико перевела и вдруг, не дожидаясь ответа, вскочила с места. И, уже не глядя на него, схватила свой плащ и выбежала из номера, громко хлопнув дверью. Дронго перевел взгляд на старшего инспектора. Тот снял очки и протирал глаза, видимо, довольный импровизированным допросом и своим вкладом в их испорченные отношения. Цубои считал, что таким образом поквитался с Дронго за утреннее унижение, когда ему пришлось отпустить подозреваемого после приезда Кодзи Симуры.
– Ну и сволочь ты, инспектор, – по-русски сказал Дронго. – Откуда только такие берутся!
Цубои усмехнулся, поняв, что он ругается. Надел свои темные очки и вышел из комнаты, оставив Дронго одного. Дронго вышел следом за ним и долго открывал дверь, не попадая в замок своей карточкой-ключом. Наконец открыл дверь, вошел в номер и, стащив с себя халат, бросил его на пол. Потом вспомнил Цубои и неожиданно рассмеялся.
«Какой проницательный этот инспектор, – подумал Дронго даже с некоторым удовлетворением, – как ловко он поссорил нас в конце беседы. Ведь он знал, что я не ночевал в доме Сэцуко. А его вопросы были лишь провокацией для Фумико. Он правильно рассудил, что она обидится. Теперь, если она знает обо мне какие-нибудь факты, она, по логике этого Цубои, с удовольствием сообщит их полиции и не станет меня выгораживать. Какой молодец. Типично полицейский прием. Поссорить двух свидетелей, чтобы один дал показания против другого».
Часы показывали уже без пятнадцати три, когда Дронго отправился в ванную, чтобы успеть принять душ и переодеться. На этот раз он успел одеться, когда в дверь позвонили. Это был Тамакити. Дронго быстро собрал свой чемодан.
– Мы можем идти, – сказал Дронго, забирая свой ноутбук. Чемодан покатил Тамакити.
– Внизу много сотрудников полиции, – сообщил Тамакити. – Я видел и Хироси Цубои. Он как раз отъезжал от отеля. Они снова приезжали к вам?
– Он соскучился, – зло ответил Дронго. – Скажи мне, как у вас принято обращаться к людям? По фамилии или по имени?
– К старым людям можно обращаться «сэнсэй». К женщинам прибавлять приставку «сан». К другим – по фамилиям. А к близким людям можно и по именам, – рассудительно ответил Тамакити.
– В таком случае можно я буду обращаться к тебе по имени?
