Видимо, когда-то здесь, в сосновом лесу на берегу озера, располагался пионерский лагерь. А может быть, эти комфортабельные двухэтажные корпуса из серого кирпича, обнесенные бетонной оградой, служили домом отдыха. Во всяком случае, одинаково легко было представить себе, как . оживали эти глухие места от позывных звонкого пионерского горна или от появления на берегу озера степенных дядечек с удочками в руках и легкомысленных панамах на макушках.
Что бы ни было здесь ранее, очевидно, что происходящее на обнесенной забором территории в настоящий момент для посторонних глаз не предназначалось.
Об этом свидетельствовала даже не столько вышеозначенная бетонная стена, сколько два расположенных в ней контрольно-пропускных пункта, в будках которых скучали охранники в пятнистой камуфляжной форме с автоматами через плечо.
Один из этих КПП находился у широких ворот, через которые въезжал на территорию автотранспорт. Именно там, над центральным входом, висела табличка:
"База отдыха «Лель».
Смеркалось. Спущенные с цепи кавказские овчарки бесшумно рысили среди корпусов. Охранники на центральном КПП вполголоса переговаривались между собой.
— Что-то в клиническом корпусе свет так поздно горит, — прикуривая, заметил один из них.
— Ты что, не знаешь? Рустам опыт проводит.
— Так меня две недели не было. Сегодня заступил.
— Пока тебя не было, их и завезли.
— Кого?
— Подопытных. Сегодня вроде бы закончить должны. Вчера бульдозер пригоняли, яму в лесу копали.
— Как бы побег не затеяли. Сколько их там?
— Это вряд ли. Таких подобрали, которые сами не бегают.
— Понятно, — откликнулся первый, с жадным любопытством вглядываясь в окна клинического корпуса.
Корпус был разделен .на две части. С двумя отдельными входами со стороны фасада и двумя запасными выходами с противоположной стороны. Скрытые жалюзи окна светились неравномерно: в правой части мерцали неярким рассеянным светом, слева — значительно ярче…
Внутри здания по коридору левой половины шли двое, облаченные во все белое: на них были длинные, почти до полу, медицинские халаты, из-под которых виднелись белые же бахилы. Лица были почти полностью скрыты толстыми ватно-марлевыми повязками и низко надвинутыми на глаза шапочками. Впереди шагал высокий мужчина с выправкой военного, сзади — стройная женщина с копной волос, едва уместившихся в тесный медицинский колпак. В руках женщины была видеокамера. Они подошли к одной из дверей, что справа и слева выходили в коридор наподобие дверей гостиничных номеров. Мужчина извлек, из кармана ключ, щелкнул замком.
За дверью располагалась довольно большая комната, разделенная стеклянными перегородками на изолированные друг от друга боксы. — Ты готова? — спросил мужчина. Женщина кивнула.
Открыв дверь первого бокса, человек в белом халате остановился у постели больного. В том, что лежавший здесь молодой мужчина болен, сомнений не возникало. Его опухшее, невероятно раздутое лицо сливалось с такой же отечной, раздутой шеей. Мужчина не двигался.
Врач деловито посчитал пульс, измерил температуру и кровяное давление, сделал запись на закрепленной у спинки кровати дощечке.
— Начинаем!
Женщина включила видеокамеру, и доктор заговорил по-английски, с дурным произношением человека, никогда не бывавшего за границей.
— Больной К. Двадцати четырех лет. Сегодня седьмые сутки после инфицирования штаммом «Багира». Доза препарата… — Врач назвал дозу. — Способ введения… Заболевание протекает в ангинозно-бубонной форме. В настоящий момент температура тела сорок градусов по Цельсию. Отмечается лимфаденит шейных, околоушных, подчелюстных лимфатических узлов. Выраженная интоксикация.
Больной находится без сознания. Пульс… Кровяное давление… Летальный исход — дело двух-трех часов.
Врач сделал отмашку, женщина выключила камеру.
Откинув одеяло, доктор деловито оглядел культяпки ампутированных ниже коленных суставов ног, паховую область.
— Смотри, Карина, какой роскошный бубон, — деловито произнес он, указывая на проступившую в паху огромную плотную опухоль.
Он прикрыл одеялом культяпки, оставив пах мужчины обнаженным.
