– На каком основании вы арестовали друга нашей семьи? – хрипло спросил Симура.
Адвокат, замешкавшийся с переводом, взглянул на Дронго, но тот еще раз потянул его за рукав, попросив переводить разговор. Сакагами оглянулся по сторонам и прошептал своему клиенту вопрос Симуры.
– Извините нас, сэнсэй, – уважительно начал прокурор, – я думал, вам не разрешают выходить из больницы. Вы себя плохо чувствуете?
– Это не имеет никакого отношения к нашему делу, – резко ответил Кодзи Симура. – Сядьте, – махнул он своей палкой, на которую опирался, даже сидя на стуле.
Прокурор посмотрел на своих подчиненных и сел первым. За ним сели остальные руководители управления. Цубои, усмехнувшись, отошел в угол комнаты. Фумико взяла стул и села рядом с Дронго. Он снова ощутил тонкий аромат ее парфюма.
– Вчера произошло убийство, – осторожно объяснил Хасэгава. – Во время приема неизвестный убийца застрелил Сэйити Такахаси и выстрелил в вашего брата. Вы знаете, в каком состоянии он сейчас находится. Врачи считают, что он может не выжить.
– Я не спрашивал вас, как он себя чувствует, – резко перебил прокурора Симура. – Я хочу знать, почему вы арестовали моего друга?
Прокурор посмотрел на двух офицеров полицейского управления, сидевших рядом с ним. Если бы кто-нибудь другой попробовал поговорить с ним в таком тоне, он бы выставил наглеца из кабинета. Но перед ним сидел великий Кодзи Симура. И дело было даже не в его моральном авторитете. В присутствии остальных чиновников полиции прокурор не имел права проявить неуважение к такому человеку.
– Он был в розовом зале, – пояснил Хасэгава, – в тот момент, когда произошло убийство.
– Он сидел рядом со мной, – сразу вставила Фумико, – и я сказала, что он не стрелял, иначе я бы услышала, как он попытался встать.
– Почему вы полагаете, что убийца именно мой друг? – поинтересовался Симура.
– Мы не знали, что он ваш друг, – осторожно ответил прокурор.
– Теперь вы это знаете. – Симура наступал, не давая своему собеседнику перевести дух. – И объясните мне, какие у вас подозрения против моего друга. Или вы его арестовали только потому, что он был единственным иностранцем в этом зале?
– Нет, – смутился Хасэгава, – конечно нет. Мы подозреваем, что именно господин Дронго произвел два выстрела. В сообщении Интерпола, которое нам прислали, указано, что задержанный нами господин Дронго – отличный стрелок.
– Чтобы убить человека с расстояния в три метра, не обязательно быть хорошим стрелком, – желчно произнес Симура. – Или я ошибаюсь? Может, там был неизвестный снайпер, который стрелял из парка?
– Окна были закрыты, сэнсэй, – вежливо ответил прокурор. – Мы все проверили. Стрелял кто-то из находившихся в розовом зале.
– Вы нашли оружие?
– Да, – кивнул Хасэгава, – мы нашли пистолет, из которого были сделаны выстрелы. Это бельгийский «браунинг». Он очень небольшой, но вполне удобный, чтобы спрятать его в кармане и затем произвести два выстрела.
Адвокат, переводивший Дронго слова прокурора, пояснил при этом, что пистолет все еще находится на экспертизе, хотя уже сейчас известно, что там не было никаких отпечатков пальцев.
– Вы нашли отпечатки пальцев нашего друга на пистолете? – спросил Симура, словно услышавший, что именно сказал Сакагами.
Прокурор переглянулся с руководителями полицейского управления. Взглянул на Цубои. Тот пожал плечами. Ему не нравилось поведение Хасэгавы, постепенно сдающего свои позиции перед напором Симуры. Инспектор полагал, что, несмотря на все заслуги Симуры и его возраст, прокурор не должен давать объяснений этому человеку. Очевидно, Цубои не всегда и не во всем чтил старые традиции, которые еще существовали в стране.
– Там не было отпечатков пальцев, – вынужден был признать Хасэгава.
Наступило молчание. Симура повернул голову, взглянул на Дронго, потом на сидевшего рядом адвоката Сакагами. И неожиданно спросил:
– Вы его адвокат?
– Да, – пролепетал Сакагами, чуть привставая со своего места.
– Какие основания есть у сотрудников прокуратуры и полиции для задержания вашего клиента? Я имею в виду законные основания, не считая того факта, что он сидел в момент убийства в розовом зале. Какие?
