— Должен быть способ порвать вашу связь, — сказал Ирон задумчиво. — Но магическое рабство — очень коварная вещь. И я бы не советовал доверять матриархам в этом вопросе.
— Красную нить судьбы не перережешь ничем, — сказала пикси назидательно. — Или почти ничем. Есть особые ножницы у той самой пряхи… Только Её ножницами можно подобное отсечь.
Вот как.
— Я вас услышала, и это надо обдумать. Ирон, пожалуйста, набирайся сил. Пикси, пойдём: надо внести тебя в состав дипмиссии и выполнить ещё несколько формальностей…
— Госпожа, — голос Ирона догнал меня на пороге.
— Да?
— Не верьте матриархам. Не говорите им, что собираетесь отпустить раба, не предлагайте подарить. Поверьте: если кто-то из матриархов получит власть над ним, это станет катастрофой. И ещё… будьте готовы к тому, что даже союзники теперь начнут считать вас угрозой. Никому не верьте.
Я мягко улыбнулась и кивнула, выражая благодарность за добрые советы.
— Об этом можешь не волноваться, Ирон. Я — прекрасная принцесса. Я никогда и никому не верю.
Дверь мягко закрылась за мной.
— Вы могли бы просто у меня спросить, — этот вкрадчивый голос пробрал до самых костей. Мне понадобилось всё моё самообладание, чтобы не вздрогнуть.
Деррен выскользнул из теней так легко, будто и сам был тенью, и пошёл рядом.
— И ты ответил бы мне?
— Преимущественно, — у него очень красивая и очень опасная улыбка.
— Так я и думала…
— Но у меня есть предложение.
— Я вся — вниманье.
— Мне кажется, вы в чужой стране, — проговорил он мягко, — далеко от дома. Вас уже несколько раз попытались убить. Так почему бы нам с вами не оказаться полезными друг для друга?
— Полезными? — а вот это уже похоже на нормальный, понятный мне разговор.
Он понимающе улыбнулся, будто видел меня насквозь.
— Вы здесь в опасности, принцесса. Равно как и ваши люди. А я — очень хороший способ от этой опасности уберечься…
— И что же взамен?
Он усмехнулся.
— Ирония в том, что я не могу находиться в этом мире по своей воле. Собственно, ни в одном мире, кроме того, который стал моей клеткой… Чтобы вырваться оттуда хоть ненадолго, мне нужен якорь.
— Мистресс…
— Верно. Она была им. А теперь мой якорь — вы.
Я остановилась и задумчиво, оценивающе посмотрела на него.
А ведь это может быть выход. Правда, может.
Конечно, мне не хочется связываться с непонятным опасным хищником, который к тому же вызывает в моём разуме странные… назовём это реакциями.
С другой стороны, я уже на это согласилась. Так что теперь надо изловчиться, чтобы получить максимальную выгоду.
— Твои условия? — без обиняков спросила я.
— Я уже озвучил их, госпожа, — сладко улыбнулся он.
Ох. Неужели мы правда будем в это снова играть?
— Ты озвучил нечто вроде клятвы верности, Деррен. Но мы оба понимаем, что сделал ты это по какой-то причине. Тебе нечто нужно здесь, в этом мире. Ты зачем-то приходишь, служишь мистресс. Думаю, в конечном итоге ты поклонился мне, потому что понял, что у меня в определённом смысле больше власти, чем у неё — как минимум, вне островов. Так поступим же проще: желай.
Он уставился на меня шокированно:
— Желать?
Я усмехнулась. Что, не ждал? Не один ты тут играть любишь.
— Загадывай своё желание, господин фей. И, если оно в моей власти и не противоречит фундаментальным принципам этики и безопасности, я постараюсь его исполнить.
Он пару мгновений таращился на меня, а потом расхохотался. Я терпеливо ждала, пережидая приступ веселья.
— Смеёшься над моим предложением? — уточнила сухо.
Он покачал головой.
— Ты же просто… нечто. Знаешь об этом?
— Догадываюсь. Так что там с моим вопросом? Чего ты хочешь, Деррен?
Он лениво улыбнулся мне, снова возвращаясь к спокойному и притворно-подобострастному тону.
— Хорошо, так и быть. Видите ли, госпожа, я действительно возвращаюсь не просто так. Я ищу одну-единственную, особенную для меня душу, которая в этом мире могла снова родиться. Я хочу отыскать её… и забрать с собой в тёмную, пугающую Бездну, полную проклятых.
— Звучит как не очень приятное путешествие, — отметила я. — Верно ли я поняла, что для этого… хм… душе придётся умереть?
— Не умереть. Нет! — он серьёзно покачал головой. — Но навсегда оставить то, что дорого… Променять этот мир на мой. И почти не иметь возможности вернуться.
