Молодой человек недоверчиво воззрился на нее.
— Откуда вам это известно? — спросил он. Девушка все еще улыбалась, и Энтони догадался, что ее улыбка может выражать широчайший диапазон чувств. В настоящий момент это была смесь удивления и сожаления.
— Как я понимаю, вы долгие годы жили вдали от Англии, — ответила она. — С детства, если быть точной. Может, вы и не в курсе, но у нас здесь очень любят новости. Поэтому буквально каждый житель Бэнфилд-Сент-Мэри знает, что вы приехали вчера. — Она с вызовом посмотрела на Энтони, который тут же пожалел, что поторопился с визитом в агентство. Надо было подождать дней десять, пока любопытство не поутихнет.
Церковные часы пробили две четверти часа, и девушка вскрикнула:
— Боже мой, я опаздываю! Мистер Роскот, я в очень затруднительном положении! В два часа у меня встреча с важным клиентом, а до этого мне еще нужно собрать необходимую информацию. Вот почему я собралась обедать раньше обычного. Не составите ли вы мне компанию, чтобы мы могли обсудить ваше дело? Я иду в «Черный лебедь», — добавила она, — там отлично кормят, уверяю вас.
— С удовольствием, — вежливо ответил Энтони, и девушка, кивнув, взяла со стола связку ключей и вышла на улицу. — Если, конечно, вы позволите мне вас угостить, — продолжил он, забирая у нее ключи и запирая входную дверь.
— Но… — начала было девушка и замолчала.
Елена Алладайк еще со школьной скамьи уяснила для себя, какое впечатление она производит на мужчин: сначала восхищение, затем шок и, в конце концов, удовольствие от общения с нею. Энтони, как она успела заметить, прошел все три стадии, но он, несомненно, отличался от других мужчин, в нем было что-то особенное. «Лучше держаться от него подальше», — подумала Елена, но предпочла проигнорировать это предчувствие.
— Очень мило с вашей стороны, мистер Роскот, — проворковала она. — Меня зовут Елена Алладайк. Я совладелица фирмы. — Она бросила на Энтони испытующий взгляд. — Надеюсь, вы не против деловых отношений с женщиной?
— Отнюдь нет, — спокойно ответил Энтони. — Есть ли у вас время, чтобы выпить чего-нибудь перед обедом? И если да, то где — прямо в пабе или в баре?
— В баре, конечно, — отозвалась Елена. — Там же мы можем ознакомиться с меню и сделать заказ. Как только он будет готов, нас пригласят за столик.
В баре Энтони немедленно заговорил о Холли-Лодж.
— При нынешнем состоянии дома нечего и думать о том, чтобы ваше агентство занялось этим делом, — сообщил он. — Но там будет произведена генеральная уборка. Начало уже положено.
— Вот как? — удивилась девушка. — Неужели вы уже успели кого-то нанять?
— Это долгая история, — холодно произнес Энтони. — Мисс Конвей любезно согласилась мне помочь.
— Мисс Конвей? — недоверчиво повторила его собеседница. — Вы имеете в виду Кит?
— Да, — сухо подтвердил Роскот. — А почему она не может этого сделать?
Елена пожала плечами.
— Может, конечно, — осторожно ответила она. — Просто семейство Конвей и старая мисс Миллет чужды условностей, от них очень сложно избавиться, если каким-либо образом оказался вовлечен в их жизнь. Так случилось и с мисс Бембридж, и с моим деловым партнером Оливером Райлендом. Оливер по доброте душевной дал однажды мисс Миллет какой-то пустячный совет касательно ее коттеджа, и с тех пор целое семейство… — Она передернула плечами. — Их сложно винить — они очень бедны, а Оливер, на их взгляд, довольно состоятелен…
— Уверяю вас, ко мне это не имеет отношения, — резко оборвал ее Энтони, — так как я не собираюсь иметь с этим семейством никаких дел. Между мисс Конвей и мной существует чисто деловое соглашение. Никаких обязательств перед обществом. Более того, как только я продам имение, сразу же уеду отсюда. Не беспокойтесь, я не попаду в неловкое положение. Кажется, официант подает нам знак. Идемте за столик?
Елена молча поднялась. Она была настолько поражена тирадой Энтони, что не находила слов. Ее еще никто никогда не ставил на место, как сделал только что этот властный человек, поэтому она испытывала новое, малоприятное, но, с другой стороны, волнующее чувство.
Их проводили к одному из лучших столиков в пабе, как про себя отметил Энтони, что свидетельствовало о привилегированном положении его спутницы. Он даже предположил, что она коротко знакома с владельцем заведения. Когда им подали первое блюдо, Елена, решившая наконец нарушить неловкое молчание, выбрала единственную нейтральную тему разговора.
