Заглянув в кладовую, вы найдете там корнуэльский пирог, испеченный Милли. Разогрейте его на ужин.
Да, совсем забыла. Заходил Сэм Хоггет, молочник. Я взяла для вас пинту молока и велела ему заглянуть завтра.
Искренне ваша
Кэтрин Конвей».
Прочитав записку, Энтони нахмурился. Подобно большинству мужчин, он не любил, когда женщины критикуют друг друга, и, хотя мнение Елены о семье Конвей совпадало с его собственным, он бы предпочел, чтобы она была более сдержанна в своих суждениях. К сожалению, молодой человек вынужден был признать, что она не преувеличивала.
«От них очень сложно избавиться, если каким-либо образом оказался вовлечен в их жизнь».
Кит не имела права забирать домой его постельное белье, не говоря уже о том, чтобы безвозмездно снабжать его едой. Конечно, можно было не есть этот злосчастный пирог, но, находясь в деревне, Энтони совершенно упустил из виду такой жизненно важный момент, как покупка продуктов питания.
Он решил поужинать в «Черном лебеде», но не смог сделать и нескольких шагов из-за густого тумана, окутавшего все вокруг. Эта ночь была явно не создана ни для пеших прогулок, ни для езды на машине.
Энтони отказался от своей затеи и спустился в большую кладовую, вдоль стен которой аккуратными рядами высились стеллажи. Взяв в руки блюдо с пирогом, он вдохнул упоительный аромат мяса и лука…
Спустя полчаса молодой человек с аппетитом уплетал вкусную горячую домашнюю выпечку.
«Завтра я, конечно, верну ей деньги, — решил он, — и попрошу, чтобы это больше не повторялось».
Когда Кит появилась на следующее утро, сгибаясь под тяжестью постельных принадлежностей, Энтони убедился в невозможности воплощения в жизнь своего намерения.
— Конечно нет, мистер Роскот, — твердо сказала девушка, поняв, к чему он клонит. — Милли испекла пироги для нашей семьи, но оказалось, что их хватит еще на одного человека, вот она и решила угостить вас.
— Я ненавижу быть кому-либо обязанным, — сухо произнес Энтони.
В ответ Кит порывисто воскликнула:
— Знаете, вы не только грубиян, но еще и неразумный человек! Да, не отрицайте! — быстро добавила она, видя, что Энтони собирается ей возразить. — Вчера вы мне говорили, что считаете всех людей эгоистичными и корыстными. Но если вы подразумеваете под этим, что никогда не видели от других добра, я не удивлюсь, ведь вы со всеми ведете себя столь же недружелюбно, как и со мной. Я не потерплю подобного обращения, мистер Роскот, поэтому будьте любезны не путать меня с теми, кто причинил вам зло.
Резко развернувшись, она гордо прошествовала мимо него в направлении кухни. К несчастью, из-за своей ноши девушка не видела, куда идет, поэтому споткнулась и чуть не упала. Неизвестно откуда выпавшая метла на длинной палке застряла в дверном проеме, преграждая ей путь, а на пол посыпались разнообразные банки и контейнеры.
— Гордость обязательно приводит к падению, — прокомментировал Энтони, даже не пытаясь скрыть, что ситуация забавляет его. — Вам, в самом деле следует научиться самообладанию, мисс Конвей!
Кит посмотрела на него со злостью.
— Может, вы и правы, — признала она, — но уронила я все по вашей вине! И вообще, уж лучше иметь взрывной темперамент, чем… чем быть хладнокровным, как рыба!
Она ушла, оставив Энтони обдумывать ее слова.
Молодой человек некоторое время размышлял над последним выпадом Кит и пришел к выводу, что было бы больше толку, если б он мог перекинуть ее через колено и задать ей хорошую порку. Жаль, что это невозможно! Мысленно Энтони поаплодировал своему здравому смыслу, подсказавшему ему единственно верное решение — продать Холли-Лодж как можно быстрее.
«А сейчас самое время поработать в саду, — сказал он себе, — даже такой отвратительный день можно провести с пользой».
Утро выдалось тихое и безветренное. Проходя по лужайке, Энтони заметил какое-то движение среди кустов рододендрона. Он начал косить траву и, приблизившись к этому месту, заглушил мотор сенокосилки и стремительно нырнул в заросли кустарника. Там кто-то суматошно закопошился, но молодой человек успел схватить маленькую костлявую ручку. Спустя мгновение он выбрался на лужайку, таща за собой упирающуюся Пенни. Памятуя об их прошлой стычке, Энтони был настороже, но ребенок не проявлял и намека на воинственность. «Это может быть уловкой, чтобы усыпить мою бдительность, — подумал Роскот. — Ослабь я хватку, она тут же сбежит». Затем он с сожалением сообразил, что девочка не может бегать, как другие дети.
