— Я читала эротическую книгу и ужасно возбудилась, просто вся горю, горю, я готова, возьми меня, проткни меня насквозь, взорви меня, взмахни скорее своей волшебной палочкой, поработай ею как следует, я этого хочу! Быстрее!
Моя волшебная палочка? Не работает. Сломалась. А она говорит мне о зверье — о пылающей киске и развратном зайчике. Это смешно. Умираю от желания захохотать во все горло. Прошло. Желание было мимолетным.
Она хватает мою волшебную палочку и начинает растирать ее так яростно, будто хочет надраить до блеска. Затем накидывается на меня:
— Ну же, зайчик, зайчик, да сделай же что-нибудь, ну, пошевелись, потрогай меня вот тут, вот тут, потереби меня, подергай…
— Что-то не очень хочется…
— Да что ты прямо как девственник! Аппетит приходит во время еды!
Она кладет мою руку себе на грудь и возит ею туда-сюда, спрашивая, неужели у нее безобразная грудь?
Она прекрасно знает, что грудь у нее очень красивая, но это ничего не меняет. Я проклинаю себя за то, что у меня две руки. Одна уже…
— Возьми же меня наконец, Бенжамен, возьми меня как дикарь, я всегда хочу так, мне это во сне снится, ну же, дикарь, бросайся на меня, бросайся!..
— Нет.
— Что?
— Нет.
Она прекращает атаку. Зажигает свет. Отбрасывает одеяло, теперь ее голое тело как на витрине.
Наслаждаюсь свободой. Руки немедленно сцепляются, чтобы поддержать одна другую.
— Я что — не способна вызвать желание у мужчины?
— Способна.
— Но у тебя его нет?
— Нет.
— А ты знаешь, что многие мужчины хотели бы оказаться на твоем месте?
— Нисколько в этом не сомневаюсь.
— Я тебе противна?
— Нет.
— Понятно! Ты хочешь отомстить мне из-за этой пиццы. Такой шантаж: если я не соглашаюсь исполнить любое твое желание — ты мстишь в постели. Бенжамен, это мелко! Ты просто как Орельен!
Давненько не вспоминали!
— Орельен не хотел заниматься любовью?
— Нет, просто Одиль расхотелось с ним трахаться. Он делал это машинально, без фантазии, без чувства. Он не забывался. Он трахался как кролик. Ну и Одиль почувствовала себя мешком для спермы. И ей надоело.
Вот те на! Неужели женщины обсуждают такие темы?
— А ты? Что ты рассказываешь? Что ты рассказываешь о «Бенжамене в постели»?
— Нет уж, я не такая, у меня есть стыд, я ничего не рассказываю или же говорю, что ты внимателен к моим прихотям, стараешься доставить мне удовольствие. Ну-у… до сих пор старался. Только в последнее время изменился, тебе стало наплевать на то, что я чувствую… А не только мужчина должен получать удовольствие, но и женщина! И удовольствие мужчины — даже не главное! До Орельена это не дошло. Он думал только о себе, и так не могло долго продолжаться. Если секс угасает, супружеская пара распадается. У Орельена не осталось ничего общего с Одиль…
— А кто у них рулил, он?
— Не поняла… A-а… Да, Одиль так и не получила права. Но не вижу связи.
— В постели у них кто был главным?
— В постели?.. Ясно. Понимаю, к чему ты клонишь. Ты считаешь, что я над тобой издеваюсь, когда говорю, чего мне хочется… Дескать, женщина, знай свое место! Давай раздвигай ноги, когда господину это угодно, и считай себя счастливой, так? Нет уж, с этим покончено! Всё, всё, всё! Абзац! Я говорю, чего мне хочется, и иначе не будет! А если тебе это не нравится…
Пауза. Я жду. Если мне это не нравится, то я могу учредить партию защиты мужского диктата?
— Если тебе это не нравится… тем хуже!
И это все? Я почти разочарован.
Но ненадолго.
— Бенжамен, если мы разведемся, это разобьет мне сердце! А тебе придется жить вдали от Марион, и, думаю, для тебя это будет ужасно…
Тишина. Я весь во власти этих слов: разведемся, Марион, вдали, ужасно…
— Бенжамен, пойми, я не смогу остаться здесь, если ты меня бросишь… Я буду вынуждена вернуться туда…
Я вздрагиваю. Мне страшно.
— Туда?
— Конечно. Вернусь домой, там мне будет лучше…
Так ли я понял? Нет, только не это…
— Туда? В Гваделупу?
— А куда, по-твоему? Там моя семья. Мне не прожить на то, что приносят книги, там я найду работу, а мама будет сидеть с Марион. И потом, дома я не буду чувствовать себя одинокой, меня во всем поддержат.
— Ты… ты шутишь?
— Вовсе нет. Это единственный выход.
