Раньше она думала, что мать хорошо готовит. Но ассортимент не менялся годами. Щи с рассольником, салат из огурцов-помидоров либо с растительным маслом, либо со сметаной, котлеты либо фаршированные перцы, в зависимости от сезона. «Салатик бы какой-нибудь новый сочинила, — злилась Саша, уже не в силах смотреть на щи. — Сварила бы харчо вместо опостылевшего рассольника». Но мать пугалась всего нового. Даже мобильного телефона, который подарила ей Саша. Не говоря уже о ноутбуке, а потом планшете. Интернет был для матери закрытой темой. Та жила в каменном веке, как все больше казалось Саше.
Однажды она не выдержала и приготовила обед сама, праздничный, в один из воскресных дней. Купила бутылку хорошего вина, еле отыскала в Грачах, а к нему маслины, мидии. Соорудила салат «Цезарь» с креветками. Любимого сыра так и не нашла. В Грачах давно закрылись все предприятия, кроме маслосырзавода, на котором работала грачевская элита. Разумеется, все воровали, от вахтера до главного бухгалтера, отличался лишь масштаб. Все без исключения грачевцы ели местный сыр, который Саша находила странным. Его безжалостно разворовывали, не дав ему как следует созреть. Белый, влажный, не сказать, склизкий, похожий и по вкусу тоже на солоноватый кусок мыла.
Она с тоской вспоминала швейцарские сыры или любимый, с плесенью, хотя бы горгонзолу. Какая там горгонзола! «Бле де Овернь Вальмон бы сюда, — с тоской вздыхала Саша. Это тоже был сорт сыра, французского. — Где ты, Париж?»
Париж был далеко, в другой жизни. Отсюда, из Грачей, в Париж не ездили. Глотнув французского вина, мать сморщилась:
— Кислятина какая-то. — А узнав цену, ахнула: — Да ты что, Саша?! Я тебе наливочки принесу, соседка из малины делает. Сладко, вкусно.
Что толку говорить: это не вино? То же самое мать сказала и про маслины с мидиями. Что рыба из озера лучше, а уж о раках и говорить не стоит. И попросту не стала есть деликатесы. А креветки аккуратно вынула чайной ложечкой из салата и сложила на отдельную тарелочку:
— Нечего добро переводить. Ты их, дочка, потом доешь.
Саша поняла, что тут уж ничего не изменишь. Грачи!
Как-то раз зашел в библиотеку Славик. До этого они с Сашей частенько сталкивались на улице. Грачи город маленький, по четвергам и выходным — все на рынок. Дорога на рынок лежала мимо Сашиной библиотеки, вот они со Славиком и сталкивались нос к носу. С ним всегда были дети и беременная жена. Грузная, отечная, с огромным пузом и лицом в коричневых пятнах. Не удивительно, что Славик смотрел на Сашу маслеными глазами. Она давно не обновляла гардероб, но все ее вещи были дорогими, качественными, не с рынка, и товарный вид почти не утратили. Да еще золотые часы на запястье, настоящий «Картье».
По грачевским меркам Саша выглядела шикарно, вот Славик и заявился в библиотеку.
— Что ты хотел? — нелюбезно спросила Саша.
— Да вот, книжку почитать, — он скользнул взглядом по ее груди.
— Только книжку? Хорошо. Я тебе порекомендую «Трех поросят». Четвертого ты ждешь.
— Ха-ха! Точно: поросята они! Слушай, пойдем сегодня в кино? — и он уже без всякого стеснения ее приобнял. Они стояли в подсобке, за стеллажами. Почему-то Славика беспрепятственно пропустили сюда. Саша была уверена, что к двери с другой стороны жадно приникли чужие уши.
— Видишь ли, я уважаю институт брака, — брезгливо отстранилась она.
— Чего? — озадаченно посмотрел на нее Славик.
— Ты знаешь, что такое барьерная контрацепция? Или презервативы нынче дорогие, а гормональные таблетки еще дороже? Радостей в жизни нет, тебе даже на водку не хватает. Развлекаешься единственным доступным тебе способом: каждое утро поднимаешь тонус оргазмом. А ты подумал о том, что скажут тебе твои дети, когда вырастут? Ведь ты ни образование не сможешь им дать, ни жильем обеспечить. Так и проторчат всю жизнь в Грачах.
— Что ж ты-то сюда вернулась? — разозлился Славик. — Замуж в Москве никто не взял? Так и здесь уже не возьмут, все в Грачах знают, что ты б… А ломаешься, как порядочная.
— У вас здесь что, дают за билет в кино? — она в упор посмотрела на Славика. — Ты уж просвети меня насчет здешних цен, а то я отстала от жизни.
