Саша жмурилась на яркое солнце и млела. Рядом шел потрясающий парень! Работа мигом была забыта. Пока о ней не напомнил Никита:
— Ты ведь работаешь? Или у тети живешь?
— Я? Да. Конечно. То есть, я работаю и живу одна, — в его присутствии Саша невероятно глупела.
— А где ты работаешь?
— Старшим менеджером в компьютерной фирме, — сказала она рассеянно. Все это было теперь так далеко. Фирма, компьютеры, прайс… Даже должность директора магазина, которую Саше пообещали, фантастически обесценилась по сравнению с тем, что обещали ей глаза Никиты. Любовь, бескрайнюю и бесконечную, счастье до горизонта, которого нельзя достичь и осязать, следовательно, и конца края этому райскому блаженству не предвидится.
— Ого! Да ты у нас такая умница! В компьютерной фирме работаешь! — с уважением сказал Никита. — И тетка у тебя заметная. У нее в агентстве такой шикарный ремонт! Интересно, а как у нее в квартире? Она, кстати, сама-то где живет?
— В «сталинке» на Соколе, — также рассеянно ответила Саша.
— Ого! — повторил Никита. И принялся расспрашивать ее о тетке.
Саше бы насторожиться. Парень очень уж жадно интересовался подробностями жизни богатых москвичей. Ловил каждое слово, задавал наводящие вопросы, если Саша вдруг замолкала. Но она от счастья была глуха и слепа.
Весна прошла для нее как в тумане. В розовых мечтах и таких же розовых снах.
— Что-то ты совсем у меня не появляешься, — сказала как-то тетка, внимательно рассматривая Сашино похудевшее лицо. После работы она неслась теперь на свидание к Никите, стараясь поскорее покончить с делами. Стала просить своих сотрудников прикрыть ее опоздания, как некогда Стелла.
На фирме понимающе переглядывались: Адуева влюбилась. Никита не преминул появиться и здесь, чтобы оценить Сашины перспективы.
— Кто бы мог подумать, что у тебя такой парень? — завистливо сказала Стелла. И, не удержавшись, съязвила: — Впрочем, это ненадолго. Мальчики модельной внешности не живут с девушками, чье будущее туманно.
— Почему это мое будущее туманно? — обиделась Саша.
— Ты ведь не москвичка. Хотя… У тебя ведь есть богатая бездетная тетка.
И опять Саша не услышала намек. Она летала как на крыльях, и единственная мелодия, которая звучала у нее в ушах, была мелодия поющего от счастья сердца.
— Лика, а как дела у Любецких? — спросила Саша. Она, собственно, за этим и приехала. Никита крайне деликатно попросил ее помочь.
— Плохи дела. Будет суд, хотя я предлагала договориться полюбовно. Но у другой стороны сильные аргументы. Они двадцать лет прожили в гражданском браке, следовательно, вели совместное хозяйство. Единственный вариант — это доказать, что квартира была приобретена теткой Марии Михайловны еще до того, как та съехалась со своим мужем. Слава богу, они не зарегистрировали отношения. Не успели. Смерть женщины была внезапной. Нам нужны свидетели событий двадцатилетней давности. С одной стороны, это хорошо: можно подтасовать факты. А с другой — плохо. Где их теперь найдешь, этих свидетелей?
— А на самом деле в гражданском браке была приобретена эта квартира или нет? — спросила Саша. — Кто прав-то?
— Тебе-то что?
— Меня Никита просил узнать.
— Ах, Никита тебя просил! — понимающе усмехнулась тетка. — Ох, Сашка, не нравится мне твой Никита.
— Да ты что, Лика! Как он может не нравиться?!
— Да, парень очень уж смазливый. Думаю, он настолько же и предприимчивый. Ты пойми: это наследство — единственная зацепка Любецких за Москву. У Никиты пока ничего нет и перспективы незавидные. А надо ему много. У него глаза горят, как у ребенка в магазине дорогих игрушек, когда Никита смотрит на проносящиеся мимо иномарки, на окна дорогих ресторанов, на манекены в витринах модных бутиков. Ты никогда не замечала? — Саша замотала головой. — Любецкие пока поселились на даче, на Новой Риге. И будут там ждать вердикта гражданского суда.
— Лика, я тебя прошу: помоги им!
— Да как помочь-то?
— У тебя же связи.
— Дурочка, ты не понимаешь, во что вляпалась. Тебя же используют. Эта Любецкая постоянно мне теперь названивает. Знаешь, как она вас с Никитой называет?
— Как?
— Наши дети. «Ах, Лидия Павловна, наши дети пошли сегодня в кино», — передразнила она. — Далеко у вас, кстати, зашло?
