— Мы с женой из простых, — говорил всем Сенаторов. — И уверены, что самые красивые места у нас в России.
«Да чтоб тебе провалиться! — раздражалась Александра. — Лицемер! И мне теперь приходится приспосабливаться. Эти папарацци повсюду! Чуть зазеваешься — тут же фотки в Инете! Приходится играть в «девочку из Грачей». Ну, ничего. Летом я все равно вырвусь на море. Скажу — друзья пригласили в круиз на яхте».
Она когда-то давала зарок, что не вернется больше в Грачи. Но пришел момент, и Александра Сенаторова села в свою машину, в любимый черный «Мерседес». За ней, как и положено, на джипе ехала охрана. Александра мчалась в Грачи.
Тетка Марья встретила ее сурово. Сухо кивнула и ушла в комнату. Александра двинулась за ней. На заплеванной лестничной клетке топталась охрана, из подъезда высыпали любопытные соседи. Это кто же прибыл с таким шиком? Неужто Сашка Адуева? Гляди-ка! А еще лет пять назад в библиотеке сидела, никому не нужная, даже в киношку никто не звал. А теперь муж — депутат! Холеный, красивый, важный. И зачем она, интересно, в Грачи прикатила, гадал народ. Новость обрастала слухами и превращалась в огромный снежный ком по пути на грачевские окраины. Кто-то позвонил мэру, и тот аж затрясся. А ну, Сенаторов сделает депутатский запрос? Почему-де дороги в Грачах нечинены? Вон, супруга подвеску у своего «мерина» убила! Воруете? А вот мы вас по соплям своим мандатом! Сенаторов — один из лидеров фракции. Каждое его слово журналисты ловят на лету, чтобы потом статейку тиснуть. И чего его супружницу в Грачи-то принесло? И мэр, потея от страха, взялся за телефон.
— Давай, собирайся, — сказала Александра тетке.
— Зачем это?
— В Москву поедем. Поселишься в Ликином доме, он огромный, прислуги полно. Все ее имущество теперь твое. Дом за дом. Я с лихвой покрыла долг. Аз воздам. Так, что ли?
— Никуда я не поеду, Саша, — вздохнула тетка Марья.
— Это еще почему?
— Все мои здесь лежат: родители, сестра. И мне место здесь.
— Ты что, больна?
— Здорова.
— Я — твоя единственная родственница. Живая. Так зачем тебе при мертвецах-то сидеть?
— Лучше при тебе, что ли? — усмехнулась тетка. — Я злу не сторож. И уж точно не пособница.
— А кто меня в Москву-то снарядил?! Ты разве не помнишь, что мне тогда говорила?! Или тебе не нравятся мои методы?! Так добром ничего не добиться! Нельзя по-хорошему, ты ведь не тупая, неужели ты этого не понимаешь?!
— Понимаю, но не принимаю. У меня, в отличие от тебя, сердце еще не камень. А то я не догадалась, кто за этим убийством стоит! В Новостях сказали, какой-то бандит Лидию Бестужеву застрелил, мол, конкуренты наняли. Пистолет, который на кладбище бросили, — его. При попытке сопротивления, значит, — усмехнулась тетка. — Концы в воду, так, что ли?
— Я кристально чиста, — поморщилась Александра. — Когда в нее стреляли, я рядом стояла. К убитому бандиту никакого отношения не имею, полиция все тщательно проверяла. Мы никогда не встречались, не контактировали. Мою переписку и все звонки проверили. Более того: с моих счетов в тот период не было снято крупной суммы. Это тоже проверяли. Чем я, по-твоему, ему заплатила? Киллеры ведь дорого берут.
— Я не знаю, как ты это провернула, но не одобряю. Сделано чисто, молодец. Умна ты, слов нет. Дальше-то что, Саша? Во власть пойдешь? Ты ведь теперь не уймешься. Что ж России так не везет-то, а? Как только человек умнеет и силу набирает, он тут же забывает про людей и начинает набивать свой карман. А ведь ты наша, грачевская. Из простой семьи, мать у тебя, вон, всю жизнь в школе проработала. Нет, чтобы газ в окрестные деревни провести или завод какой-нибудь построить, ты, небось, яхту уже заказала.
— Да! Заказала! Про людей, говоришь, забыла? — она, стараясь сдержать злость, прошлась по комнате. — А они, эти люди, были ко мне справедливы, когда я была никем? Они меня жалели, ценили мои таланты, говорили обо мне с уважением? А то я не помню! Да всем на меня было наплевать! А теперь я должна их осчастливить! А не то — делиться. Да ты посмотри на них! Это стадо, с которого регулярно надо стричь шерсть, сплошь овцы. Они молчат и будут молчать. В крайнем случае расползутся по кухням, как тараканы, но дальше холодильника, в котором жрачка, не уползут. Все, собирайся. Поехали!
