— Я его уже нашла.
— Давай! Выкладывай! — он резко затушил сигарету.
«Все ж таки не совсем еще хомячок, — с удовлетворением подумала она. — Азарт еще есть».
— Помнишь случай, когда в Лику стреляли? У нее очень вовремя сломался каблук, и пуля разбила стекло у машины. Ты тогда поднял на ноги всю московскую милицию, но убийцу не нашел. А я его нашла.
— И кто это? — напряженно спросил Тафаев.
— Человек, которому моя тетка когда-то здорово насолила. И он решил отомстить.
— Саня, сколько лет-то прошло!
— А месть такое блюдо, которое не надо есть горячим. А не то обожжешься. А вот когда оно постоит с десяток лет и голод станет невыносимым, тогда да, пора! Короче, мне нужен пистолет. Дальше сам думай.
— Ты уверена, что все получится?
— А кто не рискует? — Она прикурила ему еще одну сигарету. — Я открою тебе ее сейф. Ты получишь весь компромат.
— Гарантии?
— Мы ведь с тобой повязаны. Гарантия, милый, наша с тобой любовь, — сказала она насмешливо.
— Ты стала совсем чужой, — сказал он напряженно. — Такое чувство, что в тебя вселился бес.
— В тебя он давно уже вселился. Просто мой бес главнее. Можно сказать, это верховный бес, — она шутя повалила его на кровать.
— Осторожнее! Обожжешься! — Тафаев отвел руку с дымящейся сигаретой.
— Я люблю, когда от тебя пахнет дымом, — она потянулась к его губам. — Мне ни с кем не было так горячо.
На этот раз она говорила правду.
На следующий день они встретились тайно, в парке. Тафаев протянул ей пистолет, завернутый в плотную белую ткань. Александра осторожно, не разворачивая, его взяла и спросила:
— А где владелец?
— В бегах, — усмехнулся Тафаев. — У нас в запасе всегда есть такие стволы. Труп повесят на того, за кем это оружие числится, а когда беглеца найдут, его застрелят при попытке сопротивления властям. Не беспокойся, это моя забота, как прикрыть твоего человека. Я понял, что ты его мне сдавать не хочешь.
— Он мне самой нужен, — рассмеялась Александра. — Такой стрелок на вес золота, да с таким багажом! Ты не переживай: сочтемся.
— Ну а как же ее охрана? — внимательно посмотрел на нее Тафаев. — Их всяко больше, и они бегают быстрее.
— А тут уже ты не беспокойся. Я свое дело знаю. Учительница хорошая была. Все, пока, — она поцеловала его в щеку. — Хорошо, что ты у меня есть.
Тафаев напряженно смотрел ей вслед. «Ну и бабы пошли! — покачал головой он. — Куда мир-то катится? И сколько еще мы, мужики, сможем их сдерживать и не давать им взять над нами верх? Вот и меня Саня обошла. И почему я ее слушаю?» — с досадой подумал он.
Похороны были пышные, таких давно уже не видела Москва.
— Кого хоронят-то? — удивленно спрашивали люди. — Артиста, что ли, какого?
А узнав, чей это гроб утопает в цветах, осуждающе качали головами:
— Совсем эти олигархи стыд потеряли. Хапают и хапают. Да чтоб им лопнуть!
Александра удовлетворенно смотрела на толпу, в ней всегда легко затеряться. Но на кладбище пустили далеко не всех. Лика хотела похоронить Алика на Новодевичьем, но тот, узнав о роковом диагнозе, категорически заявил, что его место рядом с матерью. Вот так и получилось, что пышная процессия в итоге очутилась в месте далеко не элитарном. Церемония прощания вышла долгой, каждый хотел сказать об усопшем добрые слова. Александра уже начала замерзать и беспокоиться о том, как бы ее гениальный план не сорвался из-за банального переохлаждения и по той причине, что у Алика оказалось слишком уж много друзей.
«Александр Андреевич Бестужев», — машинально перечитывала она надпись на огромном чугунном кресте, обложенном венками. Это не могло иметь никакого отношения к Алику. Он не был Александром Андреевичем и не был Бестужевым. Он был просто Аликом, его так все и называли с легкой Сашиной руки. Это чья-то чужая могила. Она слишком уж огромная и пафосная, включая надпись, для такого маленького человека, каким был Алик Переплюев. Никчемный мужчина, тряпка, альфонс.
«И поди ж ты! Сколько людей по нему плачут! Причем плачут искренне, — с досадой думала Александра. — Вон тетка, так просто не в себе. Слезы кончились, застыла, как статуя с каменным лицом, и такое чувство, что сейчас ляжет в разрытую могилу».
