Колдун проснулся рано на рассвете и снова развил бурную деятельность. Иоахиму было позволено в спешке проглотить весьма непривлекательный завтрак, состоявший из ягод и сушеных корней, и все это под беспрестанные понукания, так что пару раз он чуть не задохнулся. Затем они воспользовались услугами транспортного облака и возникли из него недалеко от Рыночного Перекрестка, что близ Дэлоу Хилл. То есть, на сторонний взгляд, из облака шагнул мужчина, одетый в серую шерстяную тунику и ведший за собой прекрасного игривого жеребца-двухлетку. Жеребенок был по-настоящему хорош, заранее много обещая в будущем по всем своим статьям. Никто — ни лорд, ни простой смертный не могли отвести от него глаз. И был он продан по всем правилам, хотя покупателей не пришлось зазывать долго. За жеребенка дали кошель, набитый серебряными монетами достаточного веса, для того чтобы оттянуть пояс продавца самым согревающим душу образом.
Жеребенок был введен в дом покупателя и продемонстрирован домочадцам как пример завидной сделки. Но когда взошла луна, из сарая, оставив стойло и аккуратно прикрыв за собой дверную защелку, выбрался Иоахим. Он потащился на дальний конец пастбища, где его нетерпеливо поджидал Сайстрэп.
Эту игру они успешно повторяли еще несколько раз. Сайстрэп обращался с Иоахимом достаточно хорошо — хотя относился к нему более как к настоящей лошади, чем к человеку. И в этом он допустил ошибку. Хотя Иоахим выглядел глуповатым и страдал дефектом речи, ум его был достаточно развит. Он учил и запоминал все, что говорил и делал его хозяин. И в глубине его души зажглась честолюбивая искорка. Раньше, в пределах отцовских владений, у него просто не было материала для проявления амбиций. Как он ни старался, старший брат все равно обставлял его по всем пунктам, причем не прилагая никаких видимых усилий. Но здесь был иной мир. не имеющий ничего общего с фермой.
Затем случайно он выучил нечто, о чем даже Сайстрэп не знал. А именно — некоторые заклятья не обязательно было произносить вслух.
Хозяин послал его собирать травы для какого-то зелья. Место, где росли нужные злаки, было диким, там редко ступала нога человека. Зато были хорошо утоптанные тропы мохнатых четвероногих охотников.
Несмотря на дикость и запустение, окружавшие его, Иоахим был вполне счастлив оказаться в одиночестве на открытом воздухе. Ибо сейчас он по-другому ценил комфорт сельского жилища (невзирая даже на едкие усмешки отца и брата, отравлявшие ему жизнь) и находил пещеру слишком сырой и отвратительной. Кроме того, оказалось, что он тоскует по полям гораздо больше, чем он мог себе раньше представить. Казалось, прошло очень много времени, с тех пор как у него выпадала возможность просто валяться на спине, наблюдать за медленно плывущими по небу облаками и грезить о том, что было бы, если бы он обладал колдовским сокровищем или родился в семье знатного лорда.
Но сегодня он больше был занят осмысливанием сайстрэповских дел, а не созерцанием облаков, как в былые времена. Про себя он повторял слова, которые маг использовал для заклятий. К этому времени по крайней мере оборотное заклятие было ему не менее знакомо, чем собственное имя. Легкий шум заставил его обернуться. Желто-зеленые глаза снежной рыси глядели прямо на него. Кошка напружинила тело перед броском, и Иоахим понял, что видит свою собственную смерть, крадущуюся на четырех лапах. Он сконцентрировался без всякой уверенности, получится ли, и вообще, что и как.
Снежная рысь исчезла! На склоне извивалась амбарная крыса.
Иоахим задрожал. Он протянул руку, чтобы удостовериться в реальности происходящего, и крыса, завизжав, поспешила убраться. А может быть, это какая-нибудь ловушка, подстроенная Сайстрэпом, чтобы запугать его? Это можно проверить. Иоахим глянул на свое собственное тело. Попытаться? Он снова сконцентрировался.
Мягкий мех, лапы с когтями — он стал снежной рысью! Не вполне веря себе, он сделал несколько прыжков вперед, по направлению к гребню гряды. Затем резко остановился у скалы и промыслил обратное заклинание. Он снова стал человеком и был слегка напуган своей собственной дерзостью.
