Мэри, едва сдерживая гнев, сидела, уставившись в пол.
– Как бы то ни было, – продолжал капитан, – я с нетерпением жду того дня, когда смогу передать следующему поколению Тернеров то, что унаследовал от отца. Силу, твердость характера, дисциплинированность!
В отличие от остальных Порция была уже наслышана о присущих капитану весьма жестких взглядах на жизнь – и о нем, и о его семье ей кое-что рассказывала Белла.
– Думаю, вы оба будете благодарны нашему Господу за то, что с немалой пользой провели сегодняшний вечер, – с улыбкой произнес пастор Хиггинс, обращаясь к детям.
Капитан Тернер рассмеялся, видимо, не уловив двусмысленности в словах священника.
Анна, вскочив на ноги, подбежала к отцу и взобралась к нему на колени, Уолтер продолжал сидеть на полу, не отрывая от офицера несколько настороженного взгляда.
Стук в дверь прервал неловкое молчание. Вошел Джосая и обратился к Порции:
– Мисс Эдвардс, вас там спрашивают.
Девушка извинилась перед присутствующими и последовала за стариком.
В холле, у входной двери, стоял юный посыльный, который протянул ей конверт.
– Сначала, мисс, я зашел в аптеку на Скул-стрит, там сказали, что вы здесь. Мне велено передать это лично вам и дождаться ответа.
Вскрыв конверт и достав послание, она заскользила взглядом по строчкам. Два слова сразу же бросились в глаза – «отплытие» и «завтра». Порцию охватило волнение.
В послании сообщалось, что у нее есть возможность пересечь океан на паруснике, который завтра после полуночи отплывает из бухты Наррагансет. Направляется он, однако, в Бристоль. В условленном месте ее встретят и доставят на борт.
Обрадованная и возбужденная, Порция оторвала взгляд от письма. Шотландия!.. Никто не станет их там искать. Ну а потом они без труда переберутся в Уэльс.
Порция взглянула на инициалы в конце письма – Н.М. На восковой печати не было никаких особых примет. Ничто не выдавало Натаниеля, если бы письмо вдруг попало не в те руки.
Порция уже собиралась взбежать наверх и быстро написать ответ, когда услышала доносившиеся от дверей гостиной голоса.
– Пожалуйста, передай, что я согласна, – сказала Порция посыльному и поспешила открыть входную дверь. Жестом велев мальчишке уходить, сунула письмо в кармашек на платье. – Передай, что в назначенное время я буду на месте.
– Что здесь происходит? – Неожиданно появившийся капитан Тернер оттолкнул Джосаю.
Выскользнув на улицу, посыльный помчался прочь, а Порция быстро закрыла за ним дверь и прижалась к ней спиной.
– Кто приходил? – спросил офицер.
Порция почувствовала, что краснеет. От волнения у нее даже заболел живот.
– Посыльный. С сообщением по одному приватному вопросу.
– Кто прислал посыльного?
– Капитан, это вне сферы ваших интересов, – ответила девушка. – Я же сказала: вопрос приватный.
Офицер схватил Джосаю за локоть и подтолкнул к двери.
– Верни мальчишку. Я хочу знать, что ему было нужно.
– Уму непостижимо! – воскликнула Порция, повернувшись к Тернеру. – У вас нет никаких оснований так грубо обращаться с Джосаей! Вы хоть и приходитесь кузеном моей лучшей подруге, это вовсе не дает вам права вмешиваться в мои личные дела! Надеюсь, вам понятно, капитан?
– Видите ли, мисс Эдвардс, как представитель местной власти, назначенной самим королем, я вправе задавать вопросы кому хочу, когда хочу и где хочу. Вы слишком самонадеянны, полагая, что мой интерес в данном случае связан лично с вами. Обязанности, возложенные на меня королем, требуют, чтобы…
– Я хоть и не более мисс Эдвардс сведущ в подобных вопросах, – спокойно произнес пастор Хиггинс, встав между девушкой и офицером, – но тем не менее убежден, что нашего короля вряд ли заинтересовало бы послание от доктора Криса и его супруги.
Только сейчас Порция заметила, что за ними наблюдают. Мэри прижимала к себе детей.
– Существуют, кстати, более легкие способы получения желаемых сведений, – продолжал священник. – К примеру, обыкновенный вопрос. Вы бы удивились, обнаружив, какие чудеса возможны при вежливом обращении. И я согласен с мисс Эдвардс в том, что можно как-то иначе давать указания чужой прислуге. – Он дотронулся до руки старого Джосаи. – Наверное, даже ваш отец не так грубо обращался с пожилыми лакеями.
