Натаниель тоже с головой погрузился в работу. Он уже подготовил журналы, которые капитану «Лотиана» нужно будет предъявить по прибытии в Шотландию. Ну а издержки этого рейса компенсируются деньгами, полученными за доставленное оружие, которое выгрузят уже завтра. Трюм корабля так и останется заполненным, именно для этого и понадобятся соответствующие записи в журналах. Хотя Пирс, по правде говоря, не очень-то переживал по поводу встречи с таможенными чиновниками по ту сторону Атлантики.
Имелись также и другие документы, которые им обоим предстояло проработать. Нужно было решить некоторые деловые вопросы, поскольку сделками, которые успел заключить Пирс, теперь придется заниматься Натаниелю.
Вскоре в Кабинете Пеннингтона стол был завален гроссбухами, картами и прочими бумагами.
– А что ты скажешь, если я предложу взять на борт «Лотиана» одного пассажира?
Пирс с любопытством взглянул на приятеля.
– Пассажира, который намерен расплатиться только по прибытии на место, – добавил Натаниель.
– Я скажу, что ты просто рехнулся. В колониях «Лотиан» не зайдет ни в один порт, и вообще мы не берем никаких пассажиров.
Натаниель присел на край стола.
– Даже таких, которым непременно нужно попасть в Англию? И даже ту, к которой ты явно неравнодушен?
– Когда она здесь была?
– Сегодня, после обеда.
– А как же ее новая работа? Она ведь хотела находиться рядом с матерью.
– Видимо, ей понадобился всего день, чтобы понять, что из этого ничего не выйдет. Сюда она пришла прямо из особняка адмирала Миддлтона и очень расстроилась, не застав тебя. Ну, я, конечно, использовал свое бесспорное обаяние, и она рассказала мне, что ей от тебя нужно. Она надеется, что ты поможешь ей добраться до Британии. Хочет вернуться под крылышко леди Примроуз.
Пирс обвел взглядом кабинет, посмотрел на кучу бумаг, громоздившихся на столе. Всего за несколько часов предстояло выполнить чуть ли не двухнедельный объем работы.
– Как это некстати.
– Не беспокойся, я все устрою. К отплытию она уже будет на борту. Тебе не обязательно во что-то вникать.
– Эта девушка совершенно непредсказуема, Натаниель, поверь мне. Чего доброго, устроит на корабле мятеж, и в результате мы окажемся черт знает где. На Мадагаскаре, а то и в Китае. Хлопот с ней не оберешься.
– Думаю, ты с ней справишься. Так же, как и здесь, в этом кабинете.
Пирс выпрямил спину и устало провел ладонью по лицу.
– Если бы ты был тут и услышал ее печальную историю, – продолжал Мьюир, – то непременно согласился бы взять ее с собой. Денег у нее почти нет, а перебраться через океан нужно просто дозарезу. И в то же время гордость не позволяет ей принимать милостыню. – Натаниель вдруг понизил голос. – И хотя она наверняка догадалась об определенной связи между тобой и неуловимым капитаном Макхитом, не использовала это в своих целях.
– Пока не использовала.
– Тогда тем более следует взять ее с собой. Вдали от колоний она не будет представлять для нас опасности.
Пирс посмотрел в открытое окно. Оттуда доносились запахи готовящейся на камбузах еды и корабельной смолы. Конечно, лучше всего сказать «нет», и тогда путешествие будет более спокойным. И скучным.
– Но мы ведь идем к берегам Шотландии, а ей нужно в Уэльс.
– Это несущественно. Главное для нее – пересечь океан, ну а дальше она доберется сама.
– А что еще ты выяснил, когда копался в ее прошлом?
– Ничего такого, что заставило бы меня беспокоиться за твою безопасность. Судя по всему, она невинна, как дитя.
– Ну это вряд ли. Я-то знаю, на что она способна.
– Я имею в виду ее репутацию. Насчет поведения ничего не могу сказать, – многозначительно проговорил Натаниель.
– Я тоже! – чуть ли не прорычал Пирс. – Если ты думаешь, что между нами что-то было, глубоко ошибаешься. И если даже я возьму ее на корабль, это вовсе не значит, что она с готовностью ляжет в мою постель.
– Ну разумеется. У меня и в мыслях ничего подобного не было. – Натаниель улыбнулся. – Ну что?.. Сам пошлешь ей радостное известие или предоставишь это дело мне?
За обедом и Анна, и Уолтер с трудом сдерживали восторг. Еще бы – их любимая Порция сидела сейчас на своем прежнем месте. А когда им позволили остаться вместе со всеми в гостиной, это для них было лучше всякого десерта. Порцию, однако, немного опечалило, что в доме пастора ее теперь называли гостьей.
