– Кто? Ты можешь защитить меня от Кэма, и от Молли, и от кого угодно.
Люс рассмеялась, но холодок из груди расползался по телу, просачиваясь в живот.
– Это и не Кэм с Молли. Люс, я не могу об этом рассказывать.
– Там будет еще кто-то знакомый? Кто-то из ангелов?
– Там есть несколько ангелов. Никого из известных тебе, но я уверен, что вы поладите. И вот еще что, – добавил он ровным тоном, уставившись прямо перед собой. – Я туда не поступаю. Только ты. Это ненадолго.
Он так и не отвел взгляда от дороги.
– Насколько ненадолго?
– На пару… недель.
Если бы за рулем сидела Люс, сейчас она ударила бы по тормозам.
– На пару недель?
– Я обязательно остался бы с тобой, если б мог, – произнес Дэниел таким ровным, таким спокойным тоном, что это еще больше вывело девочку из себя. – Ты видела, что произошло недавно с твоей сумкой и багажником. С тем же успехом я мог бы запустить сигнальную ракету, чтобы все узнали, где мы. Чтобы оповестить всех, кто ищет меня – а значит, и тебя. Меня слишком просто найти, слишком просто выследить. А эта выходка с твоей сумкой? Она и в сравнение не идет с тем, что я проделываю ежедневно и что привлечет внимание… – Он осекся и резко помотал головой. – Я не хочу подвергать тебя опасности, Люс, не хочу.
– Тогда не делай этого.
Лицо Дэниела исказила гримаса боли.
– Все не так просто.
– И позволь мне угадать – ты не можешь объяснить.
– Я бы с радостью.
Люс подтянула колени к груди, отодвинулась от него подальше и прислонилась к дверце с пассажирской стороны, неожиданно охваченная клаустрофобией под высоким синим калифорнийским небом.
Около получаса они ехали в молчании по каменистой, засушливой местности, поднимаясь и спускаясь, погружаясь в облачка тумана и выныривая под ясное небо. Они миновали указатели на Соному, и, когда машину окружили пышные зеленые виноградники, Дэниел заговорил.
– До Форт-Брэгга еще три часа, – сообщил он. – Ты все это время собираешься на меня злиться?
Люс не обратила на него внимания. Она успела проговорить про себя, но не стала озвучивать сотни вопросов, упреков, обвинений и – в конечном счете – извинений за то, что ведет себя словно капризный ребенок. На ответвлении к долине Андерсон Дэниел свернул на запад и снова попытался взять Люс за руку.
– Может, ты простишь меня и мы еще успеем насладиться последними минутами вместе?
Она хотела этого. Хотела не ссориться с ним хотя бы сейчас. Но очередное упоминание о том, что некие «последние минуты вместе» вообще существуют, о том, что Дэниел оставит ее одну по причинам, которых она не понимает, а он вечно отказывается объяснять, встревожило Люс, затем ужаснуло и окончательно расстроило. В пучине нового штата, новой школы и новых повсеместных опасностей Дэниел оставался единственной скалой, за которую она могла ухватиться. И он собирается бросить ее? Разве мало ей довелось вытерпеть? Разве мало им обоим довелось вытерпеть?
И только лишь когда они проехали через лес секвой и выбрались под звездную густую синеву вечера, Дэниелу удалось достучаться до нее. Они как раз миновали дорожный знак с надписью «Добро пожаловать в Мендосино», и Люс посмотрела на запад. Полная луна освещала группу строений: маяк, несколько водонапорных башен и ряды хорошо сохранившихся старых деревянных домов. Где-то за пределами всего этого остался океан, который она слышала, но не могла разглядеть.
Дэниел указал на восток, в темную, густую чащу секвой и кленов.
– Видишь там, впереди, трейлерный городок?
Без подсказки Люс ни за что бы его не заметила, но теперь, прищурившись, разглядела узкую дорожку, над которой красовалась белая надпись на деревянной табличке – «Передвижные дома Мендосино».
– Когда-то ты тут жила.
– Что?
Люс так хватанула воздух ртом, что даже закашлялась. Городок выглядел печальным и пустынным – унылый ряд штампованных коробок с низкими потолками, выстроившихся вдоль разбитой грунтовки.
– Ужас какой.
– Ты жила здесь до того, как это место стало трейлерным городком, – пояснил Дэниел, остановив машину на обочине. – До того, как появились передвижные дома. В той жизни твой отец перевез семью из Иллинойса во время золотой лихорадки. Некогда тут было по-настоящему славное местечко, – добавил он, глядя куда-то вглубь себя, и сокрушенно покачал головой.
