Она посмотрела на своих слушателей, оценивая впечатление, произведенное ее словами. Однако каждому из них на своем веку пришлось выслушать немало историй. Их лица оставались холодными и бесстрастными.
— Дессау хотел узнать, что я думаю по поводу бомбы, — продолжала она. — Я сказала ему, и Джеку я говорила то же самое: давайте первым делом уберем ее с теплохода, а затем либо взорвем, либо похороним навеки. В конце концов мы решили спрятать ее в мусорном контейнере и отправить в печь вместе с остальным мусором. Я знаю, плутоний нельзя сжечь, но что бы там от нее ни осталось — все попало бы на свалку.
— Вам не приходило в голову, что ее можно продать? — спросил Шейн.
Сесиль широко раскрыла глаза.
— Но вы же не можете поместить в газете объявление: «Продается одна атомная бомба, в хорошем состоянии»? Вот и я не могу. Дессау, правда, заговаривал на эту тему, но я сказала ему напрямик: «За кого вы меня принимаете, Пьер, за махровую реакционерку?»
— Джек стоит на тех же политических позициях, что и вы?
— Он еще левее! Он против всех правительств на свете. — В дверь постучали, и в комнату вошел доктор Мэншип.
— Вы хотели знать, что было в бензобаке, — сказал он.
— Да, — ответил Шейн.
— Крышка была отрезана дважды, и во второй раз приварена крайне небрежно — не по периметру, а в нескольких местах. Внутри находится свинцовая оболочка двухдюймовой толщины. Больше ничего.
— Вот, — заметила Сесиль. — Типичная крыса, я же говорила.
— Это означает, что на борту «Куин Элизабет» действительно находится ядерная бомба, — вмешался Кроули. — Чего же мы ждем?
— Каков приблизительный радиус зоны поражения? — спросил Шейн.
— Четверть мили, возможно, — если взорвать на палубе. Если внутри судна, то меньше.
— Можно спросить? — Сесиль напряженно приподнялась со стула. — На каком расстоянии оттуда мы находимся?
— Примерно одна восьмая мили, — сказал Шейн. На самом деле расстояние составляет около двух миль, но Шейн рассчитывал на то, что Сесиль незнакома с географией Майами.
— Не волнуйтесь, — сказал он. — Мы ведь еще не заплатили ему.
— Да, но послушайте…
— Шейн, неужели вы не понимаете нашу первоочередную задачу? — нетерпеливо вмешался Кроули. — За час мы не успеем эвакуировать население! Нам понадобятся все люди и все машины. Джентри! Вы должны сделать объявление по радио. Спокойствие и твердость. Паника — наш главный враг.
— Что скажешь, Майк? — спросил Джентри.
— Скажу, что это неплохая мысль, — неосторожно ответил Шейн. — Но мне нужно еще поговорить с Сесиль.
— Сначала отъедем на четверть мили от порта, — потребовала она.
В дверях появился сержант полиции.
— Еще один звонок мэру, шеф, — сказал он. — Мы подключили его к усилителю.
Джентри и Кроули пошли в соседнюю комнату, оставив дверь открытой.
— О чем вы хотите говорить? — испуганно спросила Сесиль.
— О том, что произошло на самом деле. Ваш отец изложил мне одну из версий, но я не знаю, насколько ей можно доверять.
— Какая теперь разница!
— Я надеюсь, мистер мэр, вы уже приготовили деньги, чтобы спасти свой чудесный город, — раздался голос из динамика в соседней комнате.
— Мы скоро закончим, — ответил голос мэра. — Деньги уже привезли. Дайте нам еще пять минут.
— Хорошо, пять минут. Я засек время. Пока мы ждем, расскажу вам, что нужно сделать, как и обещал.
— Я слушаю.
— Передайте мои слова специалистам. Помимо часового манизма, я соединил детонатор с сетью замаскированных проводов, которые используются в противопехотных минах. Один неосторожный шаг — и все взлетит на воздух. Но особенно не волнуйтесь. Я вооружен. Повторяю: я вооружен. Если вы попытаетесь взять меня, когда я буду забирать деньги, я всажу себе пулю в лоб. Вы меня поняли? Я не в восторге от этого мира, и рука у меня не дрогнет.
— Все ясно.
— А после того, как я вышибу себе мозги, вы можете поискать бомбу — увидите, что получится. С другой стороны, если вы будете вести себя разумно, если не будете стрелять в меня или преследовать мою машину, то я перезвоню вам ровно через час и дам точные инструкции, как обезвредить бомбу. Подумайте: двести тысяч долларов — это мелочь. Один теплоход стоит в пятьдесят раз больше. Мне повторить сначала, или вы поняли?
