Негромкий короткий сухой треск показался звуком ломающейся веточки. Но попытки пошевелить упавшего… услышать его дыхание… найти его пульс…
«У детей и пьяных — свой бог». Общенародная истина. Сам неоднократно наблюдал.
Маленькая девочка вываливается с балкона с седьмого этажа. И благополучно парашютирует в осеннем пальто, застёгнутом на две пуговицы.
— А зачем же ты пальто одела?
— Мама сказала, что уже холодно и на балкон можно только в пальто.
Знакомый студент, перепутав спьяну окно с дверью, выходит с пятого этажа общаги.
— Доктор! Он будет жить?!
— Будет. Перелом правой пятки.
Но им не надо мешать. Если в ситуацию влезает другой человек — бог отходит в сторону. Тоже есть… примеры из личного опыта.
Купчик падал, а я попытался его удержать. Удавкой! Результат: придурок сломал шею. Я не против… такого приближения к мировой справедливости и благорастворению. Но зачем же в моём присутствии?!
Всё-таки, я здесь порядком оскотинился. «Обсвяторуссился», «оббоярился», озверел и очерствел.
Помню, как тяжело выходил из ступора после утопления отца Геннадия. Никак не мог включиться после внезапной смерти елнинской посадницы. «Сутки в тумане» после бойни на людоловском хуторе…
Но человек — это ж такая сволочь! Я себя имею в виду. С такой мощной адаптивной системой…
«Хоть мочись в глаза — всё божья роса» — мудрость про беспредельность хомосапиенской адаптации?
Веллер, вспоминая свой опыт забойщика скота, говорил:
— Сначала… вот висит туша. Её надо освежевать, выпотрошить, разделать по категориям. Неприятно. А через пару месяцев ловишь себя на мысли, что если бы на этом месте висело тело человека, то, точно также, без каких-либо эмоций…
Мне до Веллера далеко — эмоции ещё возникают. Но пример современного классика внушает оптимизм и надежду.
Получить информацию из этого… «дыровёрта» — не получилось. Ну, извини, Трифоныч — не судьба…
Другой, потенциально информированный наблюдаемый персонаж — скотник. Покойник называл его «дядя». Это что-то значит? Кстати, «скотник» на Руси — синоним казначея. Он и расплатиться должен был.
Уйти без оплаты своего напряжённого артистического танцевально-песенного труда… Бросить труп придурка под деревом с ясно выраженной странгуляционной бороздой… Надо как-то… «следы замести».
Рукав мне покойничек успел-таки рвануть при падении. Теперь делаем надрыв по шву на подоле, приводим в обоснованный беспорядок платки на голове… Ну, как я выгляжу? Похож я на шлюшку из-под буйного клиента? Тогда — работаем.
Застолье к моему возвращению — уполовинилось. Судя по храпу из разных углов — народ не разошёлся, а — расползся. Моя команда, вместе со скотником, продолжала «гулять». Уровень «веселья» в такой фазе «гуляния» сравним с кладбищенским. Когда сторож уже уснул.
— Эй, дядя. Скотник. Трифоныч сказал — ты мне заплатишь.
— Скока?
— Гривну.
— Скока-скока?! Он чего?! Ох…ел?! Всякой б…! Г-где он?
— Там.
Дядя, возмущённый таким уровнем цен на повседневные услуги, рывком выбрался из-за стола, и, пока я «строил глазки» своим «мужам», пытаясь тайно — чтоб никто не услышал — вдохновить их на активную, но отложенную, помощь мне, ухватил меня за руку.
— А ну показывай! Где этот… ошибка пьяной повитухи… отцово серебро как песок… Сбрендил выкидыш!
Я не успел ничего сказать своим людям — от стола начали подниматься головы местных алкоголиков. Да и что командовать? — Рубите гада? — Так ситуация ещё не смертельная, есть ещё варианты и надежды. На «разведу придурка в лёгкую».
Надежда была ошибочной. Кураж от успешного одурачивания одного персонажа — не позволил сразу и адекватно оценить опасность другого.
Ну и лапа! Хватка как у медведя! Здоровенный мужик просто поволок меня, намертво зажав кисть руки. Он топал решительными широченными шагами, так что мне приходилось бежать за ним чуть не вприпрыжку. Стараясь не выходить из выбранного образа «девка гулящая дорогая», я несильно вырывался и интеллигентно возражал. Типа:
— Убери лапы! Чувырло сиволапое! Не смей меня трогать! Зенки выколупаю, морду расцарапаю!
— Цыц, бл…дища! Мявкнешь — зубы выкрошу! Ноги выдерну, дырку на православный восьмиконечный… Ну, где он?