Прежде чем Мэгги успела задать девушке следующий вопрос, та уже торопливо пересекла стоянку. Мэгги с минуту постояла, наблюдая за ней и размышляя над сказанным. Если в «Вандине» действительно завелась «моль», то, возможно, Роза отправилась уточнить какие-то сведения. Но тогда почему она так долго не возвращается? Слова Лизы ничего не прояснили, а лишь вызвали новые вопросы. Более того, теперь Мэгги беспокоилась за безопасность сестры ничуть не меньше, если не больше. Мрачное предчувствие не покидало ее с того самого момента, когда она впервые услышала об исчезновении Розы.
«Ох, Роза, где же ты, черт побери? — мысленно спросила Мэгги. — И если с тобой все в порядке, то почему, почему ты не объявляешься?»
Похоже, сейчас удовлетворительного ответа ей не найти.
Вечером Мэгги рассказала обо всем, что узнала в «Вандине», Майку. Они ужинали в одном из сельских баров, по которым Мэгги все еще скучала, хотя уже привыкла к милым прохладным тавернам на Корфу. Обстановка в них была очень располагающей — чистейшие скатерти на столиках, за которыми приятно посидеть, поболтать и вкусно поесть. Взорам открывался прекрасный вид на море, доносился плеск волн. Поражал воображение закат: солнце быстро опускалось, огненный шар, только что красневший на горизонте, через какое-то мгновение исчезал, оставляя лишь алеющую полоску на темной воде. Посетители наслаждались морскими дарами, рядом играли на балалайке, а хозяин таверны отплясывал со своим маленьким сынишкой национальный греческий танец. Мэгги была очарована всем этим, но в то же время тосковала по типично английскому, прокуренному, переполненному пабу. «Хейвейн» как раз и был олицетворением ее мечтаний. Деревянные, грубой работы столы окружали сложенный из больших валунов камин, который растапливали не только в холодную дождливую погоду, но и летним днем; стены были украшены лошадиными сбруями и седлами; на громадной полке расположилась целая коллекция причудливых пивных кружек. Из разнообразного меню и написанного мелом на доске списка особых блюд сегодняшнего дня Мэгги выбрала домашний бифштекс и пирог с печенью — исключительно английскую пищу. Но когда заказанное принесли и аромат, исходящий от мяса, наполнил воздух, она с удивлением отметила, что совсем не чувствует голода. После того как она уехала из «Вандины», ее волнение нарастало, и вкусный аромат бифштекса и подливки вызвал лишь слабость и легкую тошноту.
Майк, однако, не имел обыкновения утрачивать аппетит под влиянием эмоций. Он тоже заказал бифштекс и печеночный пирог и за несколько минут умял их, да еще и целую тарелку чипсов.
— Настоящие чипсы, не французские, — с удовлетворением сказал он, когда тарелка опустела. — А теперь расскажи-ка мне о поездке в «Вандину», — попросил он, делая большой глоток пива из высокой кружки.
Мэгги рассказала. Она, конечно, дала обещание Лизе Кристофер, что будет держать их разговор в тайне, но от Майка тайн быть не могло.
— Ну, — заговорил он, когда она закончила свой рассказ, — все это хорошо, прелестно, но едва ли продвигает наши расследования. Особенно, раз Лиза не сказала тебе, кого именно в «Вандине» они подозревают в шпионаже.
— Я знаю. Еще один запрет — не упоминать об этом при Дине. Представить не могу, что я выведаю у нее завтра, не затрагивая этой темы. — Мэгги воткнула вилку в мясо. — Я провела день, дозваниваясь до всех, о ком вспомнила, — я имею в виду друзей Розы — однако безрезультатно. У меня складывается впечатление, что я бегу по темной улице, Майк. Я, честно, не знаю, что делать дальше.
Он задумчиво покачал головой:
— Я ощущаю то же самое. Именно таким и я чувствовал себя, пока не позвонил тебе, — абсолютно беспомощным. Когда я узнал, что ты едешь, целеустремленность вернулась, но теперь я вижу: это была лишь иллюзия.
— Извини. — Она поняла, что не сможет есть и отложила нож и вилку. — Так или иначе, но мы любыми способами должны заставить полицию серьезно отнестись к делу; меня не покидает ощущение, что случилось страшное, но я не знаю, как действовать. Что они сказали по поводу машины?
— Я уже говорил тебе: она припаркована вблизи железнодорожной станции. Полицейские делают вывод, что Роза уехала на поезде, и, вполне возможно, они правы. Машина заперта и запаркована. Кто еще мог ее там оставить, кроме Розы? И по какой другой причине она оставила ее там, если не отправилась дальше на поезде?
