— Ты говоришь так, будто любишь их.
— Так оно и есть. В основном, там прекрасные люди. Возьми, к примеру, семью. Должна тебе сказать, она очень прочна. Как было здесь лет пятьдесят назад. Семьи большие, и поэтому, как правило, всегда кто-то наблюдает за детьми, они растут в семье и относятся с глубоким уважением к старшим. Они не совершают дурных поступков, поскольку это ляжет позором на всю семью.
— Хорошенькая система для моих учеников, — весело заметил Майк.
— Несомненно, это помогает удержать своенравных и капризных на верном пути. Уверяю тебя, мать на Корфу — авторитет, с которым считаются все.
— По твоему недоброжелательному тону подозреваю — у тебя есть опыт общения с этими матерями.
— Ты прав. Наверное, чтобы принять все законы Корфу, надо родиться там. Я же родилась здесь.
— Как же получилось, что ты вышла замуж за грека? — спросил Майк, притормозив на повороте, а затем снова набирая скорость.
— Мы встретились, когда он учился здесь.
— Ты училась в университете вместе с ним?
— О нет, не я, — засмеялась Мэгги. — Роза всегда была умнее меня. Я работала секретарем-машинисткой. Ари как-то зашел на фирму, где я работала…
Она замолчала, припомнив, как все это произошло.
Он показался ей невероятно романтичным, не похожим на всех остальных мужчин, которых она знала. Когда он попросил ее выйти с ним на минутку, она жутко испугалась. Безумный, подобный вихрю, роман закружил их обоих в быстрой горячей пляске, а когда он спросил, не согласится ли она выйти за него замуж, Мэгги ни секунды не колебалась — она так боялась потерять его, если он вернется на Корфу, что даже не задумалась о реальных последствиях предстоящего брака.
— Думаю, я тогда в облаках витала, — с улыбкой сказала она.
— А теперь разве сожалеешь? — Он взглянул на нее и мягко добавил: — Извини. Я не должен был спрашивать. Это слишком личное.
— Да нет, ничего, — Мэгги прикусила губу. — Ну да, если честно, то немного сожалею. Но ведь это жизнь, не так ли? Ничто не происходит так, как ты ожидаешь.
Они подъехали к дому Розы. Майк остановил машину, но не заглушил мотор.
— Разве ты не зайдешь на чашечку кофе?
— Я подумал, может, тебе стоит как следует выспаться?
Может, и стоит, но она вдруг поняла, что не хочет оставаться одна, лицом к лицу с пустотой и тревогой. Она была подавлена, осознав, что втайне ожидала увидеть свет в окнах и машину Розы за кустами. Но Роза исчезла…
— Зайди, пожалуйста, выпей чашечку кофе, — попросила она.
— Хорошо, если ты так настаиваешь.
Он заглушил двигатель, обернулся и улыбнулся ей.
Неожиданно внутри у Мэгги все сжалось, словно ее тело было вылито из металла, и сильный магнит притягивал его. Это внезапное ощущение, явный признак физического влечения, поразило ее. Она почувствовала возбуждение и смущение.
— Возможно, есть какие-то новые сообщения на автоответчике, — глупо сказала Мэгги.
И действительно, сообщение было, но… от ее матери.
«Маргарет, ты там? Ах, дорогая, как я ненавижу эту штуковину. Милая, ты не позвонила мне. Я ждала тебя весь вечер. Может быть, зайдешь завтра? На ленч, возможно? Гарри как раз будет играть в гольф, и мы сможем чудненько поболтать. Поцелуй от меня Розу, если увидишь ее. Пусть и она приходит. Вот бы здорово получилось, если бы мы вновь собрались вместе, как в старые добрые времена! Ну, пока, дорогая».
— Честное слово, это невыносимо, — возмутилась Мэгги. — Она не может или не хочет понять, что Роза пропала.
— Пожалуй, это и к лучшему. Не стоит беспокоить ее до тех пор, пока мы сами не будем уверены, что для этого есть повод.
Мэгги усмехнулась:
— Я вижу, ты недостаточно хорошо знаешь мою мать. Ее не волнует никто и ничто, кроме Гарри и его потребностей. Действительность для нее чересчур скучна и надоедлива.
Она пошла за Майком на кухню. Мимолетный вихрь эмоций, поднявшийся в ее душе, когда они сидели в машине, утих.
— Ты не собираешься ей перезвонить? — спросил Майк.
— Не сегодня. Она, вероятно, в данный момент готовит какао для Гарри. Я свяжусь с ней утром.
Мэгги потянулась за чайником, стоявшим на столе возле Майка, и внезапно прилив чувственности охватил ее вновь, хотя она к Майку даже не прикоснулась.
