Когда она вернулась, то обнаружила, что Тревор сидит, скрестив ноги, и пишет письмо.
– Кому ты пишешь? – спросила Маргарет.
– Корнелии и Эдварду, чтобы они знали, что с нами все в порядке и что мы приедем в Неаполь примерно через неделю, – ответил Тревор: – Не хочу, чтобы они волновались. Если я отправлю письмо из ближайшего города, они получат его гораздо раньше, чем мы приедем.
– А кому еще ты пишешь? – с любопытством спросила Маргарет, заметив второе письмо, выглядывающее из отделения его папки для письменных принадлежностей.
– Это тебя не касается.
Маргарет выхватила папку и побежала прочь.
– Мэгги, вернись! – крикнул Тревор.
Девушка остановилась и, подняв письмо, помахала им в воздухе.
– Отдай письмо. – Тревор поднялся. Маргарет покачала головой и стала пятиться. Тревор догнал ее, схватил за талию, привлек к себе и, потеряв равновесие, упал на траву, увлекая за собой Маргарет. Девушка упала на него и тут же попыталась встать, но Тревор удержал ее. Маргарет так хохотала, что у нее не быдо сил сопротивляться.
Тревор выбрался из-под нее и лег сверху, прижав Маргарет к земле, и, выхватив у нее письмо, засунул его в карман штанов, решив при первой же возможности уничтожить его. Письмо к матери не содержало ничего такого, чего не знала Маргарет, но он не хотел, чтобы Маргарет удовлетворила свое любопытство, выкрав его позже.
– Теперь тебе никуда не деться.
Маргарет знала, что ее попытки ни к чему не приведут, перестала смеяться и посмотрела ему в глаза, синие, как вечернее небо.
– Я не стала бы читать твоего письма, честное слово. – Голос Маргарет дрогнул.
– Это не спасет тебя. Ты бросила мне вызов, я выиграл, а ты проиграла. А теперь я думаю, какую награду потребовать за это. – Тревор провел кончиком пальца по губам Маргарет и дерзко улыбнулся ей. – Что должен делать мужчина, когда ему в руки попадается красивая женщина?
Маргарет нахмурилась и сказала:
– Не говори так. Не лги мне.
– Мэгги, ты действительно красивая. Такая красивая, что дух захватывает.
– Хватит! Я не красивая, и с твоей стороны очень жестоко говорить мне такие вещи.
– Жестоко? – Тревор удивленно уставился на нее. – С чего ты взяла, что ты некрасивая?
– Я вижу свое отражение в зеркале.
Маргарет снова попыталась высвободиться, но Тревор не отпускал ее, и девушка сдалась, учащенно дыша.
– Ты само совершенство. Маргарет, твои губы созданы для поцелуев, а бархатистая кожа – для ласк. – Тревор усадил Маргарет себе на колени. – Помнишь брелок, который я подарил тебе в Риме? Я купил его, потому что твоя фигура напоминает мне скрипку. – Тревор с благоговением очертил ладонями изгиб ее талии. – При виде этих женственных округлостей мои руки сами тянутся к тебе. Ты говоришь, что мечтаешь о благородном рыцаре, и я стараюсь стать им, но, Мэгги, ни один мужчина не сможет смотреть на тебя и оставаться бесстрастным. Я вот не могу. Я… – Его голос дрогнул, когда ладони коснулись ее груди.
Тревор поцеловал ее. Губы Маргарет приоткрылись, и она обвила руками его шею. Тревор потерял самообладание.
Честь, обещания – пусть все катится к чертям!
Тревор стал расстегивать брюки, но, взглянув на Маргарет, остановился. Глаза ее были закрыты, губы покраснели от поцелуев. Ее бедра инстинктивно двигались в такт движению его рук, и Тревор, завороженно глядя на нее, продолжил ласки. Он видел, что Маргарет достигла оргазма. Она выгнулась и, запрокинув голову, застонала.
Тело Тревора пульсировало от неутоленного желания, однако он испытал наслаждение – такое, какое не испытывал ни с одной из скучающих жен или пресыщенных любовниц, побывавших в его постели. Он убрал руку, расправил юбку Маргарет, застегнул ей блузку, перекатился на спину и уставился в небо.
– Ты сводишь меня с ума, – произнес Тревор. – Ты медленно и верно сводишь меня с ума.
При звуке его голоса Маргарет открыла глаза, но не смогла заставить себя посмотреть на Тревора. То, что он делал с ней, то, что она ощущала, когда его рука… О Боже, у нее не хватало духу говорить о том наслаждении, которое она испытала.
– Хочешь – верь, хочешь – нет, – продолжил Тревор, – но я никогда не соблазнял невинную девушку и не могу сделать этого сейчас. Когда я думал, что рано или поздно мы поженимся, все было по-другому, но потом ты отвергла меня, и я не могу лишить тебя девственности, как бы сильно я этого ни хотел.
