Кстати, удивительно, что террористы еще не сочинили плутониевую бомбу, технологию изготовления которой, буквально «на коленке», так здорово описал тот же Том Кленси. Впрочем, может быть, мы об этом просто не знаем, а где-то в горах сидит себе такой «умелец» и строгает себе напильником по плутонию сердечник для адской машины?
Российский человек тоже все виденные в фильме события начинает примерять на себя...
А. М. Возможно, ты и прав. Мы в своем воспитании, наверное, чего-то недобрали, недополучили, не выработали стойкий иммунитет к мерзости, грязи, тому, что сегодня именуется просторечным, но точным выражением — «чернуха».
На самом деле восприятие, триллеров и боевиков, сделанных с расчетом на западного, подготовленного зрителя, может совершенно неадекватно отразиться на зрителе «восточном». «Восток — дело тонкое...»
Еще Тютчев писал: «Нам не дано предугадать, как слово наше отзовется...» А тут не слово, целая «инструкция», к тому же увлекательно написанная сочным, доходчивым языком. Кто не понял «по-печатному», посмотрит профессионально снятый, увлекательный фильм-боевик, где эта «инструкция» озвучена и сыграна превосходными голливудскими звездами. Кто с первого раза не понял — может купить кассету и, сидя дома, изучать...
А. М. Психологический террор, которому подвергаются граждане, не менее опасен, чем террор физический. Результатом его является неспособность конкретного лица постоять за себя.
Ю. Р. Ты говоришь о «психологическом терроре», которому подвергаются зрители? Что ты предлагаешь? Ввести цензуру? Кого возьмем на роль Верховного цензора, который, сидя в своем стеклянном дворце или в обшарпанном кабинете, будет определять, вот это — народу надо, а это — ни в коем случае? Это «народ не поймет». Слышали уже, проходили...
А. М. Ну, это вряд ли, как говорил в известном фильме «товарищ Сухов».
Сейчас, на мой взгляд, в стране ощущается дух какой-то моральной деградации. Чужие фильмы, чужие ритмы. Нам прививают чужие традиции и порядки. Вот и ты хочешь, чтобы жители страны получили оружие.
Для того чтобы уничтожить нацию, надо решить две задачи: лишить ее истории и парализовать волю к сопротивлению невзгодам. Иногда кажется, что современная журналистика направлена на решение именно этих задач. Наркоманы, проститутки, продажные политики и слабовольные прокуроры — приметы времени.
Ю. Р. Ты думаешь, что оно кому-то нужно? Неужели где-то сидят люди в подземных бункерах или на чердаках и строят злодейские планы заполонить все наши улицы проститутками, экраны — продажными политиками, а бани — слабовольными прокурорами?
Ты напомнил мне анекдот застойных времен: Группа победителей соцсоревнования — ивановских ткачих поехала на Неделю высокой моды в Париж. Когда они вернулись домой, их потащили на местное телевидение. Сидят дамы в студии, а ведущий обращается к ним:
- Расскажите, как вас там встретили, в Париже?
- Встретили нас хорошо, — говорит старшая. -Приземлились мы на аэродроме Ле Бурже, и там нас всех сразу изнасиловали.
— Всех? — изумляется ведущий.
— Ну-у! Почти всех, — неохотно говорит старшая, — кроме Петровой...
- А дальше? — продолжает интервью ведущий.
- Дальше нас повезли на Елисейские поля, и там снова всех изнасиловали... — и, предваряя вопрос ведущего, уточняет: — Всех, кроме Петровой.
- Где вы еще были? — спрашивает ведущий.
- В Лувре, в королевском дворце...
- И та-а-ам?
- Нас всех, кроме Петровой, опять изнасиловали...
- Слушайте, — кричит вконец растерявшийся ведущий. — У нас интервью о Высокой моде в Париже!!! Но почему, наконец, Петрову не изнасиловали?
- Да она не хотела... — ответила старшая...
Значит, наверное, важно не то, что нам показывают, а то, какие выводы мы из показанного делаем. Хорошая штука — телевидение: кнопочку нажал, и ничего не видно и не слышно...
Но не кажется ли, что, например, человек, воспитанный на современной «попсе», «два притопа, три прихлопа, бам, бам, бух», не сможет воспринимать классическую музыку? Так и человеку, воспитанному на классике, будут рвать уши многие современные ритмы. Может быть, и с «чернухой» так?
