Обходной контроль - страница 47

— Да?

— Я хотел бы видеть доктора Карлсона.

— Вы пациент?

— Нет, я по личному делу, но не по поводу распродаж.

— Можете назвать мне ваше имя?

— Менн, я из Нью-Йорка. Он занят?

— Нет, я уверена, доктор сможет принять вас. Она улыбнулась и набрала нужный номер по селекторной связи. Переговоры заняли совсем мало времени, и прежде чем положить трубку, она сказала:

— Доктор Карлсон сейчас выйдет.

— Благодарю.

Доктор Джордж Карлсон оказался высоким, стройным мужчиной чуть старше тридцати лет, одетым в типичную для медика одежду, с профессиональным взглядом врача, осматривающего пациента. Он вышел, приветствовал меня кивком головы и предложил пройти в дверь с надписью «Ординаторская». Войдя, он сел за свой стол, устало потер лицо руками.

— Длинная ночь. Два срочных вызова. Чертовы лихачи. — Он взглянул на меня и, наклонившись вперед, сказал — Я вас слушаю.

— Доктор, я бы хотел опустить детали, чтобы сэкономить время. Я разыскиваю Луи Агронски, который ранее работал над космическим проектом…

— Я знаю его, — прервал он меня.

— Он исчез, но обязательно должен быть найден.

Карлсон сделал недовольное лицо.

— Он был моим пациентом. Это все, что я могу сказать.

— Хорошо, давайте сделаем так. Вы можете оставить в стороне этическую сторону отношений между врачом и пациентом?

— Нет, мистер Менн, не могу.

— Тогда послушайте меня. — Я дал ему те же объяснения, что и Клоду Бостеру, и подождал, пока он проделает те же действия. Потом он положил трубку и медленно покачал головой.

— Все в порядке, — сказал он. — Спрашивайте.

— Первое… его авария.

— Ничего серьезного… как и для большинства людей. Нормальный период выздоровления был бы довольно коротким, но с Агронски все иначе.

— Почему?

— Вы что-нибудь знаете об уровне болевой чувствительности?

— Слишком многое, — сказал я.

— У Агронски он очень низкий. Этот человек мог выдержать разные умственные нагрузки, — большие, чем любой из нас, — но его способность переносить физическую боль была ниже, чем у большинства.

— Повреждения были серьезными?

— Я бы не сказал. Вы или я могли бы легко перенести их и были бы отпущены домой через несколько дней. Но его восприятие боли не такое, как наше.

— Поэтому он и оставался здесь так долго?

— Не из-за лечения, а для исцеления от зла. Его физическое состояние было прекрасным, но когда мы лечили его, то применяли морфий для обезболивания. Редчайший случай, он стал наркоманом почти немедленно. Большую часть времени, которое он находился здесь, мы потратили на то, чтобы вылечить его от склонности к наркотикам.

После этих слов я почувствовал, что все становится на свои места.

— Он когда-нибудь говорил с вами о своей работе?

— Никогда, если вы это имеете в виду. Он не говорил о космическом проекте вообще.

— Я не это имел в виду.

Карлсон развел руками.

— О, иногда он сбивчиво и путанно говорил о вещах, о которых мне приходилось слышать и раньше. Посмотрите, как много ученых, принимавших участие в Манхэттенском проекте, вдруг сделались гуманитарщи- ками после того, как они увидели разрушения, произведенные в Нагасаки и Хиросиме. Вы не можете быть заняты в таком деле и не заполучить комплекса вины на каком-то из этапов работы.

— И что же было у него?

— Беспокойство о мире. Он боялся, что мир разрушит сам себя, а он один из тех, кто способствует этому. Чепуха. Я пытался увести его разговорами от этих мыслей, и, кажется, мне это удалось.

— Нет. не удалось. — сказал я ему.

Он поджал губы в тонкую линию.

— Агронски готов сам сделать всю работу. — сказал я.

Несколько секунд он смотрел на меня, потом пробормотал: «Сукин сын».

— Он был способен на это, вы знаете.

Карлсон утвердительно кивнул.

— Да, я знаю. Он был одним из великих. Что произошло?

— Я не знаю, но вы можете подсказать правильный путь. Его тяга к наркотикам… насколько это было серьезно?

— Мы заметили вовремя. Он находился под контролем, и его лечение было обычным для таких случаев.

— Ну, а когда он ушел от вас… был он окончательно вылечен?

Карлсон снова поджал губы н, подбирая слова, произнес:

— Я был уверен в этом.

— Не может быть рецидива?

— Знаете, такая возможность всегда есть. Это как с трезвенником, который пробует виски, не понимая, что он начинающий алкоголик. Всегда присутствует память вкуса. Я никогда не думал…