Обэриутские сочинения. Том 1 - страница 19
Шрифт
Интервал
глаза корытом утирая
в дому раздор
земли вершок
позор земле
оранжевый как василёк
в лугах где высь
уходит вниз
войной разорванный листок
его зан зя
и зги
де гур
де бра
опять загези
его Зангези.
1946
Москва
«Мне захотелось разорвать пространство…»
Купите зари немножкоОна последняя в лукошкеЕё несла издалекаМоя ленивая рукаН. Кропачев
Мне захотелось разорвать пространство
Зари клинок мечтал увидеть я
Она была непостоянством
Она была – дитя
В пыли, лохмотьях и заплатах
С оттенком старости, мерцающей вдали
Какие малости, что нету света надо мной.
Звучание зари мечтал услышать я
Она была непостоянством
Портнихой без шитья,
Кроившей небосвод.
Какие малости, что с высоты пространства
Полотнище зари
Окутало меня.
1948
Ленинград
«Какая грозная картина…»
Какая грозная картина
Какой стремительный обман
Когда бежит передо мною
Ватага буйных обезьян
Они глазами голубыми
Грохочут небу напоказ
И бродят фельдшеры за ними
Лечить сынов и дочерей
Лечить курчавых сыновей
1950
Ленинград
«чем крик…»
чем крик
земли
лица
неверный сдвиг
у праздной
отмели
отгул
в потьмах согретого
«ли лю люли
воспетого
и Неве
грязного
бестужевкой
былой
над грозною
невой
теперь веками
1980-е гг.
Посвящение долотом
худшему из во́лков,
лучшей из ондатр
Румяный друг
с перстом воздетым,
нет, увитым,
но раздетым.
Вдруг
разутый стаей тайной
и Аглаей праздной
и стынь и зной
битый смытный…
нет – убитый,
ты слышал пепла стон
костров прощальный звук.
Ты
только ты
нашёл
пратон
приятнее чем шёлк
чем сиг
чем сук
опрятнее воды.
Был праздник
снежный
апачей
с присядкой
нежных
палачей.
Хребта повадкой
умножая плеть
жрецы морей
смиряли зыбь
свист вольных рыб
смещали
брызг
полёт
иль визг
почтительных зверей
где Лота
сеть
и сметь
где дланей блеск
да плясок звон.
А лязг земли
плели
грачи,
а плеск
вздымали апачи.
Крюкам
поклон
рукам
уск
взмо.
Гиб
рдык уро
урё урю!
Под пляск
не пласк
уре – ура
уры
ури!
Пляск пьянь
яск вист
ясн взбыбл
клест.
То звян
то ждон…
Был праздник
свист
и лязг
и всплеск.
Кто ж он
проказник
мнимых чисел?
Я тридцать раз
присел
у сёл.
Семнадцать раз
он воду чистил.
Я двадцать раз
входил
в подвал.
Двенадцать раз
его бедро мерцало
то бряцало.
Он измерял
морей вершины
а на девятой пал
на кол
поверженный аршином.
У нас
не то.
У вас
не так.
Волнуйся в такт
пустынной качке,
где воды бьются
гладки,
где совы
вьются
телом гадким
у колоколен дружных
Шуи.
И снова
снова
бушует
праздник
вьюжный —
словно
бросает всадник
всадник
веник
розовый
на берег
рваный
равный
волный
конями,
нет,
камнями
полный.
О, сколько грубых лет
зверей
калек
мучительных дверей
в обратное пространство
людей земное постоянство
О, сколько мук
и сколько мух
и только вых
и только вырб
и столько выр.
Воспоминания
Ты слышал музыку чудесней
чем хрип
и храп
хмельных предместий?
пой, малец, пей,
иль снова пой,
где за дверями, за столом
кукушек бой,
беседы гром;
«налей стакан
слепой невесте!»
летит дискант
по снежной Пресне;
стакан налит
и перелит,
тот что в утробе не горит
с запахом простецким
старикам мертвецким;
ты слышал отзвуки чудесней
чем стон колоколов на Пресне?
звучат прохожие кругами,
их поиски дренчат ногами
монашки праздной под зонтом;
скрипит гармошкою про то
купец
и рубит дом
на слом.
Большим скупцом был бородач,
пропив казне немало дач;
простёрся демон здешних вёрст
городовой, убого чёрств;
трепещет нянька пухлым задом,
пройдя за дом
с ребёнком рядом,
в недлинный немощеный двор,
где дворника бранится взор;
а за углом калека бедный
твердит про вздор
войны победной;
из двери в дверь
стучится плут
«не верь плуту
беспечный зверь!»
В руке плута ужасен кнут,
ларнет сверкающий – в другой,
но звонок рой
ничьих монет;
гляди: грозит
во тьме разит
мечтой воздвигнутый кастет;
спешат картёжники рядами
над распростёртыми домами;
пиковых дам валет свалил
к ним прикасаясь палкой
гадкой.
Ту песнь принёс швейцар Вавил
смысл излагая кратко;
нам дев не жалко
их балет
кароль топтал,
ещё валет
да бабий туз.
А банк прибрал
один кадет,
карманом пуст,
душою вял;
уж много лет
кароль украткой
свершал налёт
на девок тех
в час упоительных утех;
а в подворотню голос гладкий
о булках сладких
весть несёт;
там повариха на ветру
толкует повару Петру
опять про голых
телом кволых
тёщ прескверных
вдов неверных;
но тощий повар безответен
не любит он
про тёщу сплетен;
бывало спит
и видит сон:
Похожие книги
