Время от времени, откладывая книгу, он мучительно размышлял. Конечно же, он мало уделяет своей жене внимания, не интересуется ее жизнью, ее увлечениями, ее любимыми духами, которые она коллекционирует всю жизнь. Оказалось, что в этом увлечении бездна интересного, пропасть нюансов, а он не знает даже, какой сорт духов интересует ее сейчас. Нет-нет, что-то, кажется, вспоминается. Какая-то новая, похоже, французская фирма с длинным и достаточно сложным названием. Что-то она говорила про самую последнюю разработку в странной, скорее пикантной упаковке, и когда говорила про те духи, сыпались эпитеты: непревзойденные, изысканные, люкс. Он тогда как всегда усмехнулся про себя и тут же забыл, поглощенный своими делами, более важными. А вот сейчас вспомнил и покорил себя: ну что за эгоист! Конечно же, жена несчастлива с ним, с дуболомом, ему бы только дезертиров судить, а жене, с которой прожил половину жизни, уделял внимания меньше, чем кошке Маруське. Но ведь и она могла бы подумать о его больной пояснице. Ведь сколько раз уже просил связать что-нибудь из шерсти.
Так прошел этот день. А потом прошел еще один и еще.
Она все эти дни и ночи плакала и корила себя за свою резкость. Это ж сколько денег изводит, говорила себе, на всякие парфюмерные причуды, а о его больной пояснице, жестокосердная, так и не удосужилась подумать. А он, бедняжка, всегда безропотно и даже с улыбкой выполняет ее прихоти. Ну и что с того, что забывчив стал последнее время, забыл такую важную для них обоих дату, — все-таки годы берут свое, да и проблемы, проблемы, проблемы со всех сторон. А тут еще она со своими претензиями, со своими духами. А ведь у них уже внуки. А она всё еще молодится. Твой удел теперь, сказала себе строго, — кухня, телевизор, вязание. Всё, теперь она станет другой. Только бы он вернулся. Только бы не сделал с собой чего-нибудь. И, выскочив из постели, достала из кладовки фанерный почтовый ящик и стала складывать в него все свои драгоценные пузырёчки и флакончики, обливаясь слезами. Сложив, упаковав, написала адрес дочери и уже потянулась было к молотку и гвоздям, но остановилась. Захотелось на прощание полюбоваться. Она распаковала ящик, расставила полукругом, как капеллу, флаконы, раскрыла их, и комнату наполнил неслыханный, буйный аромат, сумасшедшее благоухание. Она надела свое лучшее белое бальное платье, нашла пластинку с балетом Чайковского «Щелкунчик», поставила «Вальс цветов» и пошла, и поплыла вдоль душистого полукруга… Вот старые, но очень любимые духи «1983», где волнующий букет жасмина, иланг-иланга и бергамота распускается в теплой сладости сандала и амбры, духи для волшебных моментов;
— вот «Наоми», где невинность лилии и жасмина подчеркивается, оттеняется сладострастными ирисом и илангом, соблазнительный аромат с шармом молодости и ликования;
— вот «Сангора», где фруктовый вкус, наполненный солнцем, охваченный опьяняющими запахами белых цветов на чувственном фоне экзотических деревьев и мускуса, зовущий в чудесные, дальние страны;
— вот «Мелодии», с оттенками апельсина и персика, туберозы и жасмина, для изящных, нежных женщин;
— вот «Лигур», теплый и чувственный цветочный запах с преобладанием гардении, жасмина, иланг-иланга на сандаловой основе, для женщин, влюбленных в свободу;
— вот духи «Изис», лучезарный букет из розы, жасмина, иланга, оживленный экзотической основой сандала и мускуса;
— а вот для гурманов «Майская роза», настоящий бриллиант среди духов, поистине сказочная композиция из прованской розы и жасмина из Грасса, подчеркивающая драгоценную россыпь вкраплений мускуса, словно созвездие сапфировых кристаллов…
Она кружилась, кружилась в чудесном благоуханном мирке-коконе, пронизанном светом божественной музыки величайшего российского генля, от запаха к запаху, от аромата к аромату, от аккорда к аккорду, она прощалась со своей молодостью, со своей любовью, со своей прошлой жизнью. Ей было грустно и легко. Адью…
Наутро была пятница, она пораньше, чтоб не передумать, отнесла посылку на почту и отправила на далекую заставу, в подарок дочери — то-то радости будет! — чтоб не было той скучно и чтоб помнила маму.
