Эта мысль подогнала его. И вскоре Тит очутился на опушке леса и увидел ту же картину, которой любовались вчера ребята. Он с удивлением пощупал горячую воду гейзера, заметил стрелу и крест, подошел к столбу, на котором они были нарисованы, и вдруг пригнулся от неожиданно раздавшегося за его спиной выстрела. Тот обернулся: из-за большой груды обломков гранита поднимался дымок. «Засаду устроили! — подумал Тит. — Попугать вздумали!» Он прислушался и на всякий случай взял ружье на изготовку. Откуда-то долетели до него придушенные голоса:
— И-и-т!.. И-и-т!..
— Хватит вам! Вылазьте! — крикнул Тит и пошел к каменному завалу.
Оттуда еще раз пальнули из ружья, и опять между кусков гранита поднялось голубоватое облачко. Это уже не было похоже ни на шутку, ни на игру. С оружием ребята баловались редко.
Ничего не понимая, Тит бросился бежать к завалу, откуда разноголосо долетало:
— Ти-ит! Сюда! Ти-и-т!..
Осыпая мелкие обломки камней, Тит забрался на высокую насыпь. Теперь голоса слышались отчетливее.
— Где вы?
— Здесь! Зде-есь! — раздалось снизу.
Потом Тит услышал голос Олега.
— Тихо! Не все сразу!.. Тит, ты нашел Лаврушку?
— Нет… Но где же вы?
Под камнями опять зашумели, и голос Олега произнес:
— Нас завалило… Попробуй скинуть верхние камни! Щель будет побольше — тогда поговорим…
Только тут Тит сообразил, какое произошло несчастье.
— Все целы? — испуганно заорал он.
— Все! Одного Лаврушки нет… Он ногу сломал… В тайге остался… у реки.
— А Костя? — спросил Тит и даже прильнул ухом к камням, чтобы лучше слышать.
— Костя здесь.
— Бро… бросил… Лаврушку?
— Да откапывай!.. Потом расскажем!
Тит накинулся на камни, из-под которых долетали до него голоса. Куски гранита покатились вниз один за другим. Отворотив большую угловатую глыбу, Тит увидел темную щель шириной в две ладони. Сквозь нее на Тита смотрели снизу серьезные, строгие глаза Олега.
— Сейчас, сейчас! — заторопился Тит, хватаясь за очередной камень. — Сейчас освобожу вас!
— Хватит! — остановил его Олег. — Больше ты ничего не сделаешь — под тобой огромная плита. Она весь ход загородила — не сдвинешь!
— Так как же бы выйдете?
— Пока не знаю… Но дело не в этом. Мы тут всю ночь решали, как быть. Самое лучшее — это послать тебя на прииск. Мы б неделю продержались. Но Лаврушка… Он двинуться не может! Его и на день нельзя оставлять! Иди к нему — кормить его надо, поить, за ногой смотреть.
— А вы?
— Что мы… Мы здоровы… Ты нам воды набери во все фляги. Сала у нас дня на три хватит. Да еще дров принеси… Сегодня у нас пятый день похода… Еще пять дней, а там нас найдут быстро. Главное — Лаврушку береги!.. Стой! Ребята на тебя посмотреть хотят — за штаны меня дергают!.. А Пионер твой где-то здесь жил! Это точно!..
Глаза Олега исчезли. Вместо них в щели показался веснушчатый нос Кости. Он не был так спокоен, как Олег.
— Ты иди… по моим зарубкам, — сбиваясь, заговорил он. — Так ближе — километров семь. Я торопился — зарубки ставил редко. Но ты найдешь! Найдешь ведь?
— Найду! — успокоил его Тит.
— У самой реки! Там еще залом — вода шумит!..
Затем у щели побывали Люба, Ната, Марина и двое других ребят. Марина передала Титу пакетик с лекарствами и бинты.
— На каждой коробочке написано — отчего: от жара, от боли, от головы, — объяснила она. — В бутылочке — йод. А ногу обязательно перебинтуй с глиной!
— Это как? — не понял Тит.
— А так! Между лубков положи чистой глины. Много-много, чтобы слой был сантиметра в три. И забинтуй туго. Глина подсохнет и будет вроде гипса. Только смотри, чтобы нога была прямой!..
* * *
Оставшись один, Лаврушка лежал на солнцепеке. Боль будто чуточку утихла, но его знобило. Ему хотелось, чтобы солнце жгло еще горячее. Время от времени он переворачивал на песке спички.
Когда поднялся ветер и над урманом затемнела туча, Лаврушка засунул все еще влажные спички и коробок под рубаху, перевернулся на живот и, волоча занемевшую ногу, отполз под пихту. Его мутило. Озноб усиливался. Он чувствовал, что тело пылает, но ему было холодно. Лаврушка попытался определить, через сколько часов Костя сможет вернуться с ребятами. По мысли у него путались. Ноющая боль мешала думать. Он перестал высчитывать часы и километры, зная, что товарищей подгонять не надо: они сделают все, чтобы прийти как можно быстрее. «Намучаются они со мной! — подумал Лаврушка, представив, как его понесут по тайге на носилках. — Угораздило же меня!..»
