Упоминание о кладбище не придало ребятам храбрости. Но присутствие взрослого человека, да еще учительницы, заставило их преодолеть страх. Савка первый вошел в воду повыше омутины и побрел к холму. За ним последовали Кузька с Павлухой.
Находка Анны Ивановны вначале не заинтересовала ребят. Это был большой замшелый камень, вросший в землю. На плоской стороне виднелись какие-то знаки, похожие на бороздки и трещинки.
— Надгробная плита! — взволнованно сказала Анна Ивановна. Но ребята не поняли, что взволновало учительницу. Они стояли в трех шагах от камня и ждали удобного момента, чтобы уйти подальше от этого мрачного места. Даже Савка чувствовал себя неважно: одно дело — колокола и черти, в которых он не верил, а другое дело — кладбище. Ничего привлекательного в надгробной плите он не видел.
Посмотрев на потускневшие лица ребят, Анна Ивановна пояснила:
— Я сейчас прочитаю, что здесь написано, тогда вы поймете.
Присев у камня, она прочитала надпись, заменяя незнакомые древнерусские слова современными:
— «Здесь похоронен новгородский богатырь Вавила Сошник. Этот камень он поднимал одной рукою, а весу в камне десять пудов. Пал в битве с врагами земли русской…»
Ребята невольно приблизились к могиле богатыря.
— А дальше? — спросил Савка.
— Дальше не видно — земля мешает.
Савка оглянулся, увидел в кустах сухую палку и подскочил с ней к камню.
— Сейчас отроем!
Но учительница мягко отстранила его.
— Так нельзя. Мы с вами не специалисты — можем не заметить что-нибудь важное для науки. Пусть приедут археологи. Вероятно, этот жальник поможет прочитать еще одну страничку из истории нашей Родины. Нам лучше не трогать его.
— А вы разве не из-за этого камня пришли сюда? — спросил Савка.
— Нет.
— Из-за звона? — нерешительно произнес Павлуха.
Учительница пытливо посмотрела на него, подумала и сказала:
— Да! А откуда тебе известно о звоне?
— Сам слышал! — хвастливо заявил Павлуха. — Я еще влез на изгородь, но темно и туман был — ничего не разглядел. А звон так и плыл и плыл из омута! Не к добру! Из-за колхоза, говорят!
Савка насупился и хотел возразить, но учительница опередила его.
— Нехорошо, Павлик, повторять глупые слухи, — сказала она. — Что-то вроде звона действительно доносилось ночью до деревни. Но между коллективизацией и этим явлением нет никакой связи. Я специально пришла, чтобы выяснить причину странных ночных звуков, но пока…
— А что же это за причина может быть? — спросил Павлуха.
— Пока не знаю, но что-нибудь очень простое и естественное. Я помню такой случай. В одной деревне объявился «домовой». Он засел в самом хорошем доме и начал свистеть. То ночью, то днем засвистит. Такого страха напустил, что хозяин решил продать дом, да никто не захотел купить его. Тогда дом заколотили и стали обходить его стороной. Но нашелся все-таки смелый человек — поселился в нем и через день отыскал «домового». Оказалось, в подвале разбилась пустая бутылка. Горлышко отскочило и попало в просвет между бревен. Подует ветерок — и горлышко свистит, как самая обыкновенная свистулька. Вот какой был «домовой». Так и со звоном — что-нибудь подобное. Я постараюсь доискаться до причины, и тогда никто не будет верить глупым слухам. А распускают их те люди, которым не по душе новая жизнь, которые хотят, чтобы в Атитеве по-прежнему жили два — три богатея, а остальные крестьяне работали на них…
Когда ребята уходили с жальника, они уже не испытывали прежнего страха. Вместо него появилось любопытство. Захотелось узнать, откуда раздавался колокольный звон, что написано на нижней части могильного камня, кто первый пустил слух, что звон — не к добру.
— Чего тут гадать! Кулаки выдумали всю эту историю! — авторитетно заявил Савка и добавил не совсем для него понятную, но часто слышанную от отца фразу: — Это и есть классовая борьба!
— Какая? — переспросил Кузька.
— Классовая! — важно ответил Савка и объяснил: — Допустим, у вас в школе — два класса. В одном учатся богатые — вроде Миньки, в другом бедные. И они воюют между собой — класс на класс! Вы бы за кого драться стали?
— Известно, за кого! — ответил Павлуха. — Нам с Кузькой защищать Миньку незачем!
