Вот некоторые тексты политической и исторической направленности, которые освещают затронутые нами темы: “Политика и английский язык” Джорджа Оруэлла (1946), “Язык Третьего рейха” Виктора Клемперера (1947), “Истоки тоталитаризма” Ханны Арендт (1951), “Бунтующий человек” Альбера Камю (1951), “Порабощенный разум”
Чеслава Милоша (1953), “Сила бессильных” Вацлава Гавела (1978), “Как быть консерватором, либералом и социалистом одновременно” (How to Be a Conservative-Liberal-Socialist) Лешека Колаковского (1978), “О пользе бедствий” (The Uses of Adversity) Тимоти Гартона-Эша (1989), “Груз ответственности” (The Burden of Responsibility) Тони Джадта (1998), “Обычные люди” (Ordinary Men) Кристофера Браунинга (1992), “Все неправда и все возможно” (Nothing Is True and Everything Is Possible) Петра Померанцева (2014).
Христиане же могут обратиться к главной книге, которая никогда не устаревает. Иисус проповедовал, что “легче верблюду сквозь игольное ушко пройти, чем богатому войти в Царство Божье”. Нам следует быть скромнее, “ибо, кто возвышает себя, тот унижен будет, а кто унижает себя, тот возвысится”. И, конечно, нам следует позаботиться отличением правды от лжи: “и познаете истину, и истина сделает вас свободными”.
ПРЕНЕБРЕЖЕНИЕ ФАКТАМИ ЕСТЬ ПРЕНЕБРЕЖЕНИЕ СВОБОДОЙ. ЕСЛИ ПРАВДЫ НЕТ, ТО НИКТО НЕ МОЖЕТ КРИТИКОВАТЬ ВЛАСТЬ, ПОТОМУ ЧТО ДЛЯ ЭТОГО НЕТ НИКАКОЙ ПОЧВЫ. ЕСЛИ ПРАВДЫ НЕТ, ЗНАЧИТ, ВСЕ – СПЕКТАКЛЬ. ЧЕМ БОЛЬШЕ КОШЕЛЕК, ТЕМ ОСЛЕПИТЕЛЬНЕЕ ЗРЕЛИЩЕ.
Вы подчиняетесь тирании, когда отказываетесь делать различие между тем, что вы хотите услышать, и тем, что есть на самом деле. Этот отказ от реальности может казаться естественным и даже приятным, но его результат – ваше поражение как личности и, как следствие, коллапс любой политической системы, которая опирается на индивидуализм. Как замечали исследователи тоталитаризма, такие как Виктор Клемперер, есть четыре вида смерти истины, и мы видели их все.
Первый вид – это открытая враждебность проверяемой реальности, которая выражается в том, что выдумки и ложь выдаются за факты. Американский президент делает это очень часто и очень быстро. Во время избирательной кампании 2016 года была предпринята попытка проверить его высказывания, и она показала, что 78 % его заявлений, якобы основанных на фактах, были ложными. Доля лжи столь велика, что даже корректные утверждения на этом фоне кажутся случайными оплошностями на пути к абсолютному вымыслу. Обесценивание мира реального ведет к появлению выдуманного антимира.
Второй вид смерти истины – это шаманские заклинания. Как отмечал Клемперер, фашистский стиль опирается на “бесконечное повторение”, призванное сделать выдуманное приемлемым, а преступное – желанным. Систематическое использование прозвищ вроде “врунишки Теда” и “подлой Хилари” переносит на других черты, которые с большим основанием можно было бы приписать самому президенту. Тем не менее, тупо повторяя одно и то же в твиттере, наш президент сумел превратить личности в стереотипы, которые теперь у всех на устах. Заклинания, которые выкрикивают на съездах: “Мы построим стену!” и “Запереть ее!” – не имеют отношения к реальным планам президента, но сама грандиозность этих замыслов выстраивает связь между оратором и его аудиторией.
Следующий способ – магическое мышление, или полное приятие противоречий. Во время избирательной кампании президент обещал сократить для всех налоги, уменьшить внешний долг, увеличить расходы на социальную политику и оборону. Эти обещания находятся в состоянии взаимного противоречия. Как если бы фермер сказал, что он возьмет яйцо в курятнике, сварит его вкрутую для жены, потом приготовит яйцо пашот для детей, а после этого вернет его курице нетронутым, и из него вылупится цыпленок.
Приятие настолько радикальной неправды требует явного отказа от рационального подхода. Истории Клемперера о том, как в Германии 1933 года он терял друзей на почве магического мышления, сегодня звучат пугающе правдоподобно. Один из его бывших студентов умолял его “отдаться своим чувствам, и [говорил, что] вы должны всегда думать о величии фюрера, а не о тех неудобствах, которые вы ощущаете сейчас”. Через двенадцать лет, после всех ужасов, в конце войны, очевидно проигранной Германией, солдат с ампутированными конечностями говорил Клемпереру, что Гитлер “еще никогда не лгал”. “Я верю в Гитлера,” – говорил он.
