Рассказывая о гневе, не могу обойти вниманием еще одну пациентку, стоявшую на пороге смерти. Сестра И., молодая монахиня, была повторно госпитализирована по поводу злокачественного лимфогранулематоза. Приведу дословную запись разговора с пациенткой, в котором помимо меня принимал участие капеллан. Для И. это была уже одиннадцатая госпитализация.
Сестра И., женщина раздражительная и требовательная, возмущала своим поведением как работников больницы, так и людей, составлявших круг ее общения. Чем хуже ей становилось, тем больше сложностей создавала. Особенно это отражалось на сестринском персонале. Пациентка взяла за правило бродить по больнице, заглядывая то в одну палату, то в другую. Ей нравилось заходить к тяжелобольным людям, допытываться об их нуждах. Потом она подходила к сестринскому посту и требовала уделить им внимание. Сестры расценивали эти призывы как вмешательство в их деятельность и считали поведение пациентки неприемлемым. Они не вступали в споры с сестрой И., поскольку она и сама была неизлечимо больна. Их возмущение выражалось в том, что они проводили в палате И. все меньше времени, избегали лишних контактов и старались сводить общение с больной к минимуму. Казалось, конфликт будет лишь прогрессировать, и, когда вмешались мы, похоже, все вздохнули с облегчением, поняв, что есть люди, готовые заниматься проблемной пациенткой. Мы поинтересовались у сестры И., не желает ли она поучаствовать в нашем семинаре, поделиться мыслями и эмоциями. Сестра абсолютно не возражала. Приведу наш с ней разговор, который состоялся за несколько месяцев до ее смерти.
Капеллан: Итак, утром мы уже немного поговорили о цели наших встреч. Теперь вы знаете, что доктора и сестры заинтересованы в таких интервью с тяжелобольными пациентами. Медики надеются, что от этих бесед будет хорошая отдача. Не хотел бы говорить, что вы стали завсегдатаем больницы, но все же – вас здесь многие знают. Всего-то восемьдесят футов по коридору, а с вами поздоровались четыре человека.
Пациентка: Со мной с утра еще уборщица поздоровалась. Натирала полы в коридоре, потом открыла дверь в палату и говорит: «Привет!» Никогда ее не видела раньше. Вот, думаю, здóрово! А она: «Хотела просто глянуть на вас (смех). Раньше не случалось…»
Доктор: Увидеть в больнице монахиню?
Пациентка: Может, не просто в больнице, а на больничной койке. А может, как-то видела меня в коридоре, захотела поболтать, потом решила, что не стоит тратить время. Точно не знаю, так показалось. Говорит, просто хотела поздороваться.
Доктор: Давно вы уже в больнице? Хотелось бы вкратце представлять себе вашу историю.
Пациентка: На этот раз – уже одиннадцатый день.
Доктор: Когда вы поступили?
Пациентка: В понедельник вечером, почти две недели назад.
Доктор: Вы же были здесь и раньше?
Пациентка: Да, это одиннадцатая госпитализация.
Доктор: А когда вы первый раз попали в больницу?
Пациентка: В 1962 году.
Доктор: То есть, с 1962 года вы здесь уже в одиннадцатый раз?
Пациентка: Именно так.
Доктор: И все по одному и тому же поводу?
Пациентка: Нет, мне ставили и другие диагнозы, первый – еще в 1953-м.
Доктор: Гм… Что вам ставят на этот раз?
Пациентка: Злокачественный лимфогранулематоз.
Доктор: Болезнь Ходжкина…
Пациентка: В этой больнице есть оборудование для интенсивного излучения. У нас такого нет. Когда я сюда попала, были сомнения, правильно ли мне раньше ставили диагноз. Здесь я встретилась с доктором, и он уже через пять минут подтвердил, что я… что у меня именно та болезнь, о которой я ему и говорила.
Доктор: То есть – злокачественная лимфогранулема?
Пациентка: Да. А другие врачи смотрели на мои снимки и утверждали, что у меня ничего такого нет! Последний раз, когда я лежала в больнице, сыпь была по всему телу. Ну, может, и не сыпь, а воспаление, потому что все зудело, я вся расчесывалась. Просто вся была в этих расчесах! Чувствовала себя прокаженной, врачи даже думали, что у меня психологическая проблема. Я сказала им, что это из-за лимфогранулемы, а они решили, у меня не все в порядке с головой, раз я настаиваю на этом. Так и не нашли ни одного воспаленного лимфоузла, которые обнаруживали раньше. Я какое-то время лечилась у себя, получала сеансы облучения. А теперь они сказали, что у меня ничего нет! Я настаивала, что есть, потому что чувствовала себя точь-в-точь как раньше, когда они все-таки находили болезнь. И врач спросил: «А как вы сами думаете?» Я и ответила, что все это – из-за лимфогранулемы, так я считаю. Он согласился, что я абсолютно права, и я снова сама себя зауважала. Знала, что встречу доктора, который будет меня лечить, а не внушать, будто я здорова.
